Песчаная война
Шрифт:
На месте будет видно. Зачем гадать о способах заранее? Сплошной линии фронта сейчас не бывает, опять-таки должны иметься какие-то ходы для журналистов, сотрудников Красного Креста и прочих важных посторонних лиц, да и с гражданскими армии официально не воюют. Добраться бы, а там…
– Иди спать. День будет трудным, силы понадобятся. Потом будешь в самый неподходящий момент клевать носом. Днем будет время, поговорим.
– Иду. Эх, достать бы вместительную машину!
Глава девятнадцатая
Городок был типичным для всего мусульманского Востока. Близкая пустыня напоминала о себе песком на улицах, однако имелись неподалеку и оазисы, собственно, благодаря которым люди вообще смогли поселиться в этом месте. Глинобитные дома,
Следов войны тоже не видать. Бомбить здесь нечего, не кустарные же мастерские или многочисленные лавочки! Глупо тратить на них драгоценные боеприпасы! Вот если дойдут сюда враги, тогда начнется заваруха. Очень не любят аборигены, когда кто-то пытается изменить их привычную размеренную жизнь. Неважно, в какую сторону и с какими целями. Не изнеженная Европа, с готовностью ложащаяся под всякого, кто чуть сильнее. Здесь мыслят категориями Вечности, а что в них одинокая человеческая жизнь? Песчинка. Дунет ветер из пустыни, и улетит, не заметишь. Зато гостям мирным, пришедшим с добром, обычно бывали рады. Хотя по-всякому…
– Не нравится мне здесь, – тихо сказал Виктор.
Был он немного моложе Александра, невысок, полноват и лысоват, впечатления человека отважного не производил, однако идти вызвался сам, добровольно. Добавил, мол, торговаться любит и умеет, вообще, частенько путешествовал туристом по Востоку, да и все равно надо кому-то дело делать. Ничего на одном месте не высидишь, а тут – шанс.
– Да уж…
«Калашников» пришлось оставить, ни к чему привлекать внимание горожан, и все оружие отставного капитана заключалось в «парабеллуме» Вояки да паре гранат. Все равно воевать безнадежно, да и с какой стати аборигенам нападать на двух мужчин? Пришли пешком, всех вещей – небольшой рюкзак у Виктора да невеликая дорожная сумка через плечо у его напарника. Если подумать – полный абсурд. Откуда и куда могут брести два человека, когда вокруг пустыня? Экстрима захотелось? Но аборигены слова такого не знают. И описывай им злоключения, начиная с пребывания на курорте, если кто поверит. Да еще непонятно, на каком языке. Арабского вообще никто в группе не знал, Виктор владел английским, только тут не Европа и не какой-нибудь популярный в проспектах центр. Обычная глубинка, где иностранцы вряд ли бывают с более-менее постоянной регулярностью.
Абсурдным ситуациям – абсурдные решения. Смерть уже обосновалась за плечами, дышит в затылок, а может, того и гляди забежит откуда со стороны или встретит прямо на пути.
– Нет, я понимаю – Восток. Всегда любил всякие сказки, хотел вживую посмотреть на мечети, города, дворцы… Тут же застывшая вечность. Почему бы не вообразить, будто в каком-то из этих домов, запыленном и всеми позабытом, стоит лампа с джинном? Главное – найти ее, потереть и…
– А что? Джинн – неплохо. Потер – и все проблемы решены, – кивнул Александр. У многих людей в минуту опасности появляется желание говорить непрерывно, и приходилось терпеть разглагольствования спутника. Лучше уж слушать краем уха, поддакивать в нужных местах, чем волноваться самому. Напряжение – врагу не пожелаешь. Сейчас горожане мирные, только Александр хорошо помнил, как быстро в другой, но тоже мусульманской стране они становились враждебными и во что враждебность порою выливалась. Восток – дело тонкое, не поймешь, когда лопнет. – Только на базаре не забывай за карманами следить и за рюкзаком. Сопрут – заметить не успеешь. Пока поймешь, что происходит, уже нет ничего. Штаны на голое тело. И то – на такие никто не позарится. Будет тебе самая настоящая восточная сказка.
– Жаль, мы не в сказке, – робко улыбнулся Виктор. И как только Руслан решился на вояж в чужой город? Понятно, чеченец. Отправился один. Так больше шансов раздобыть хоть что-нибудь. Руслану полегче – вокруг единоверцы, на него-то по-всякому не нападут.
Разумеется, ни Виктор, ни Александр не могли слышать разговор накануне, когда всех
– Спасибо за помощь, Руслан. – Совершающий обход Вояка остановился у сидевшего чеченца.
– Не за что. Я не тебя, я себя защищал. Остальных лишь заодно.
– Все равно спасибо. Уйдешь или останешься с нами?
– Почему уйду? – чуть делано возмутился Руслан.
– Город рядом. Тебя там не тронут, а с нами опасно. – Вояка чиркнул зажигалкой, прикуривая. Огонек на секунду осветил его спокойное, бесстрастное лицо.
– Обидеть хочешь, да? Потом меня на родине спросят – ты почему сбежал, Руслан? Там были твои сограждане. Среди них почти не было настоящих мужчин, но те, кто был, разделили общую судьбу. Я остаюсь.
– Спасибо, – повторно поблагодарил Вояка.
– Ты думаешь, я забыл свои слова? У нас с тобой мир, пока вокруг война. Потом мы выясним наши отношения.
– Твое право, – спокойно заметил собеседник. Докурил, поднялся и пошел дальше, огибая место привала…
Базар оглушал непривычного к нему человека. Бывшая одна шестая часть суши в не столь давнем прошлом тоже представляла собой сплошной торг, да только это уже почти забылось, да и те торги были сравнительно тихими, одни люди стояли с товаром, другие искали что-то, и все говорили негромко, без восточной жестикуляции и уж тем паче – криков. А здесь кричали едва ли не все. Кричали торговцы, зазывая покупателей, кричали покупатели, отчаянно сбивая цену, в свою очередь, опять орали хозяева, мол, по миру пойдут, если уступят хоть немного. Но уступали и даже находили явное удовольствие в самом процессе спора. В довершение иногда начинали трубно вопить ишаки, где-то сигналил клаксон, сохранившийся с начала позапрошлого века, словом, какофония стояла такая, что разобрать отдельные фразы было почти невероятно даже для знающего местный язык. Что касается Александра и Виктора, их словарный запас был практически нулевым. В спокойное время не пришло в голову озаботиться изучением арабского, вроде не было в том необходимости, если можно договориться без него, пользуясь родным русским, начальным английским и универсальным языком жестов, а теперь уже не успеешь овладеть чужой, насквозь непривычной речью.
Виктор вначале больше присматривался, словно надеялся обнаружить в числе многочисленных рядов автомобильный, затем стал спрашивать, но вместо желанного средства передвижения ему немедленно предлагалось все от сладостей до ковров, однако последние, вопреки сказочным традициям, отнюдь не были самолетами, а из прочего перемещаться получилось бы разве на ишаке.
От ишака Виктор решительно отказался, от ковров и сладостей – тоже. Какие сладости, если путников не прельстил даже ароматный плов? Но чем поможет ишак, когда вряд ли положение исправил бы и караван верблюдов? Бензина бы не требовалось, а вот как своенравными животными управлять, а главное – каким образом придать им приемлемую скорость? Вряд ли преследователи воспользуются гужевым, или как тут вернее сказать, транспортом.
Время шло, оставалось надеяться, что Руслану повезет намного больше, хотя и обидно было бы возвращаться несолоно хлебавши. Чеченца нигде видно не было, да даже если бы он и находился буквально рядом, не очень-то разглядишь нужного человека в сплошной людской толчее. Самим бы не потеряться, разлучит толпа – и ищи друг друга в десятке метров. Это не пустыня за городом, здесь – базар.
– Ничего мы не найдем, – вздохнул любитель Востока. – Ни джинна, ни ковра-самолета…
– Ковер-самолет собьют легче легкого, – хмыкнул Александр. – Да и летать на нем, думается, удовольствие из последних. Нам просто нужна большая машина, и даже марка ее не имеет значения. Лишь бы ехала, да какой-нибудь кузов был бы.