Пещера Батикава
Шрифт:
Рассуждая так, милиционер одолел последние метры косогора и, вытянув голову, осторожно оглядел открывшуюся перед ним площадку, ровный зеленый квадрат кукурузных зарослей, темный неровный овал входа в пещеру.
Похоже, никого.
Прислушался.
Только птицы щебечут да шмель гудит.
Отдуваясь, Еськин ступил на полянку, снял фуражку, вытер на лбу крупные бисерины пота, снова огляделся.
До чего же тихий уголок… Сумели, дьяволы, отхватить участок. Тут хоть
Еськин достал из кармана основательно потрепанную записную книжку. Действовать надо по инструкции. Прежде всего — опись. Без описи протокол не протокол.
Помусолив карандаш, старшина стал старательно записывать все, что считал существенным для будущего протокола.
— Так, — бормотал он себе под нос, — стало быть, первое — незаконно захваченная земля, в дальнейшем именуемая «участок». Есть таковая? — Еськин посмотрел на зеленый квадрат. — Точно. Есть. Фактически на месте.
Второе, стало быть, — самовольный посев. Есть таковой? Есть. Засеяна сельскохозяйственная культура, в дальнейшем именуемая «кукуруза».
Третье, стало быть, — хозяйственные постройки и инвентарь. Есть таковые?
Задав себе вопрос, Еськин занес в книжку: «Постройки в наличии отсутствуют».
Об инвентаре же, уставившись взглядом на прислоненную к дереву лопату, записал так:
«Имеется лопата железная с деревянной ручкой, в дальнейшем именуемая «лопата».
Потом, переведя взгляд на валяющуюся мотыгу, отметил:
«А также мотыга того же материала, в дальнейшем именуемая «тяпка».
Наступила очередь поливального шланга. Как его записать?
— Кроме того, — прежде чем занести в книжку вслух произнес Еськин, — применяется водопроводное приспособление, в дальнейшем именуемое «кишка», каковая подсоединена к водопроводу колхозной овцеводческой фермы. Поступление незаконно забираемой воды регулируется…
Подняв шланг, старшина с удивлением покачал головой. Хм, к чему бы здесь клещам быть? И скоба какая-то…
Еськин сдвинул скобу — клещи разомкнулись.
Что за этим последовало, догадаться не трудно: ничем не сдерживаемая струя воды с шумом устремилась вперед. Боясь попасть под нее, Еськин отставил руку со шлангом как можно дальше от себя. Струя ударила в кукурузные заросли. Оттуда послышались захлебывающиеся звуки, потом кто-то явственно чихнул.
Услыхав чихание, милиционер насторожился, дотронулся свободной рукой до кобуры на ремне и грозно приказал:
— А ну, выходи кто есть.
Стебли зашевелились. Из зарослей выбрался совершенно мокрый Пятитонка. Округлив глаза, он испуганно уставился на представителя закона.
— Кто такой? — спросил Еськин.
Пятитонка
Верхушки кукурузных стеблей снова заколебались. Из зарослей вышли Леша и Валька.
— Так… — протянул милиционер. — Стало быть, так и запишем: на участке обнаружены трое, в дальнейшем именуемые «подростки».
Забыв о шланге, старшина сделал шаг к мальчикам. Струя воды ударила по сапогам. Еськин растерялся, будто приплясывая, потоптался в быстро образовавшейся луже и, наконец, глядя то на мальчиков, то на непокорный шланг, сердито крикнул:
— А ну не будем!.. Прекратить безобразие!
Валька нашелся первый. Подскочив к Еськину, он выхватил у него шланг, быстро и умело зажал брезентовый конец клещами, а на клещи накинул скобу. Шум воды прекратился. На полянке наступила тишина.
Милиционер с облегчением переступил через лужу, снял фуражку, вытер лоб и, ни к кому не обращаясь, произнес с угрозой:
— Ну, погоди, попадутся мне спекулянтские души! Воду провели, пацанов эксплуатируют… — Он хотел сказать что-то еще, но промолчал, раскрыл записную книжку, посмотрел на мальчиков. — Фамилия?!
— Чего? — не понял Валька.
— Фамилия, спрашиваю.
— Рябов Валентин.
— А твоя? — Начальственный взгляд устремился на Лешу.
— Брагин Алексей.
— А твоя?
Этот вопрос был обращен к третьему, самому мокрому представителю подозрительной для обследователя троицы.
— Пятитонка, — с трудом выдавил из себя Пятитонка. С него все еще капала вода. Глаза сохраняли круглую форму. Он почему-то очень робел перед человеком в милицейской форме.
— Кличка, — определил Еськин. — А подлинная?
Пятитонка молчал. Струйки влаги сбегали с волос на пухлые, будто подкаченные автомобильным насосом щеки. Он не мог взять в толк, что от него хочет строгий милиционер.
— Граевский Павел, — пришел на помощь Леша.
— Не отрицаешь? — спросил у Пятитонки Еськин.
Пятитонка обреченно мотнул головой. Он ничего не собирался отрицать.
— Так… — Еськин сделал в книжке очередную запись, потом, слегка пригнувшись, посмотрел из-под фуражки на подследственных и заключил: — Фамилии, стало быть, у вас разные. Это как же понимать надо: родственниками владельцу приходитесь, а?
Леша, Валька и Пятитонка молча уставились на старшину.