Пещера невольницы-колдуньи
Шрифт:
— О, как я ей завидую! Как же ей это удалось?
— Ну так я об этом и хочу тебе рассказать. Суфия, так поведала Алмас Джамиле, долго-долго бродила в горах, все выбирала скалу покруче… Ну вот, а потом она видит, стоит скала высокая, но как будто не из этих мест, а совсем другая, словно выкрашенная темно-серой краской. Суфия и подошла посмотреть, что же это за чудо такое. А потом замечает у самого подножия скалы знак, ну ты знаешь, знак девы-хранительницы, и еще слова какие-то написаны.
— Погоди! Что за знак девы-хранительницы?
— Что ты, Зульфия, ты же
— Я просто нарисовала две ладони, сложенные ковшиком… Мне это всегда нравилось…
— Ну вот, а Суфия [4] , а она и в самом деле страсть какая умная, она и говорит, знак девы-хранительницы.
— А что за слова нашла там это твоя умница Суфия?
— А вот такие… На камне было написано: «Сим-сим! По велению сердца, откройся!»
4
Суфия, София — ( греч.) «мудрость».
— О Аллах милосердный! И что дальше?
— А дальше она прочитала вслух эти слова, а скала возьми да и отодвинься в сторону. А за ней проход, а за проходом пещера… Ну вот, Суфия и вошла…
— И эта безумица не побоялась войти внутрь?
— А чего ж ей бояться, если она шла в горы за смертью? Наверное, она решила, что смерть в пещере не хуже падения со скалы…
Зульфия зябко передернула плечами. Она, конечно, страдала и печалилась после подлого предательства мужа. Но, видно, любила этого ничтожного не так сильно, как неведомая ей Суфия. И потому ни единого мига не думала о смерти. Более того, она, пусть это и недостойно правоверной, всеми силами желала смерти своему предателю-мужу и подлой змее, своей сопернице.
— Но что же там такого было в этой пещере, что она вернулась на следующий день, как ты сказала, «веселая, словно только что на свет народилась»?
— Ой, — Фериде вдруг потупилась, — этого я не знаю. Она только сказала Алмас, чтобы та никому никогда не рассказывала этой страшной истории… Ну вот, а Алмас по секрету рассказала вчера вечером это Джамиле. Рассказала шепотом, а еще она взяла с Джамили клятву, что та будет молчать об этом, как немая…
— Ага, а немая Джамиля рассказала тебе… И что, тоже взяла клятву?
— Ну конечно, Зульфия! Ты же понимаешь, какая это страшная тайна!
— Аллах милосердный, конечно, понимаю. Жаль только, что умная Суфия не сказала, что же там… в пещере… такое, после чего хочется жить дальше…
— Не-а, не рассказала. А только умная Суфия теперь спокойная, не хочет бросаться со скалы и говорит, что больше всего жалеет о потерянных с таким презренным мужем годах.
— О, я ее понимаю… Как бы мне хотелось тоже попасть в горы… Посмотреть на эту пещеру… Быть может, я бы тоже смогла стать веселой и сильной…
— О Аллах, но я же для этого и пришла! Джамиля мне на руке нарисовала план, как к этой пещере пройти. Говорит, что только женщина в самый печальный день своей жизни может найти туда дорогу. Ну вот…
— Наверное, еще не готова. А ты покажешь мне этот план, добрая моя подружка?
— Ну конечно! Вот смотри.
Фериде раскрыла руку и начала пальцем водить по почти черным линиям, нанесенным хной.
— Вот смотри, вот тут городские ворота. Ну знаешь, те, которые ближе всего к базару… Вот тут ручей Надежды… Вот тут начинаются пастбища. А вот отсюда, от распадка, начинается тропинка. Она поднимается вверх круто-круто. И еще, примерно на полпути к пещере будет целая роща олеандров. Вот, а от рощи путь станет чуть легче. Ну а сама пещера скрывается за серой-пресерой скалой, вот тут… А в самом низу скалы, по левую руку, знак девы-охранительницы. Вот только слова для двери тебе придется запомнить. Потому что умная Суфия их стерла, когда поняла, что нашла. Ну что, запомнила?
Зульфия несколько минут рассматривала черные линии на ладони подруги, а потом решительно кивнула головой:
— Запомнила, Фериде!
— Ну, тогда я побежала. Матушка, наверное, уже заждалась меня… А хочешь, я больше никому об этом не расскажу?
Зульфия пожала плечами:
— Рассказывай хоть всем встречным, Фериде! Мне то что за печаль?
Фериде робко улыбнулась. Было видно, что после этих слов Зульфии ей уже совсем неинтересно стало рассказывать кому бы то ни было об этой «страшной» тайне, которая почему-то совсем не испугала ее подружку.
Хлопнула калитка. И только тогда Зульфия встала с подушек. Она вошла в дом, прикидывая, какие из ее башмачков выдержат долгий путь по горным тропинкам.
Свиток двадцать третий
Закончился торговый день. Едва тяжкие кованые ворота рынка закрылись за юношей, вспомнил Али-Баба о чудесах, которым стал вчера свидетелем. Вспомнил он, увы, и о собственной трусости. Однако теперь от страха его отделяли целые сутки обыденной жизни — а значит, надо было бы найти и оправдание себе. И заодно уж и объяснение увиденным чудесам.
Али-Баба бежал к Маруфу-башмачнику, человеку, который, как говорила всезнающая молва, может развеять все его сомнения и ответить на все вопросы. Где же, спросите вы, можно найти всезнающего и всеведающего мудреца после того, как отшумел базар и на засыпающий город опустились сумерки? Конечно, в чайхане!
Чайхана… Это место известно тем, что именно здесь появлялись и раскрывались все тайны мира. Именно здесь, не прилагая к этому никаких стараний, можно было узнать самые свежие новости, особенно о тех, кто вовсе не хотел, чтобы эти новости стали известны хоть одной живой душе… О, чайхана всегда была местом примечательным, а чайханщик Сулейман — почти таким же собирателем слухов и сплетен, как достойнейший башмачник Маруф.