Пещера невольницы-колдуньи
Шрифт:
«О чем это он? Неужели несчастных обманутых женщин, что прячутся от злого глаза и боли подальше в горах, стали принимать за банду разбойниц?! О как несправедлива молва человеческая, как злы языки, как завистливы взгляды!..» Но Али-Баба не выдал своих мыслей, лишь кивнул в знак того, что внимательно слушает рассказ болтливого башмачника. Тот же продолжал, вновь и вновь прикладываясь к плову. Али-Бабе даже показалось, что именно блюдо с пловом стало для него источником знаний о необыкновенных страшных разбойницах.
—
— Да потому, глупец, что эти кровожадные разбойницы ее уже нашли. Они разведали там все ходы и выходы, а теперь лишь пополняют сокровищницу. Горе тому, кто осмелится препятствовать им в их черном деле… Горе и тому, кто попытается украсть у них присвоенные ими драгоценности и меха, камни и шелка…
«О как же ты глуп, источник всех сплетен…»
— Слушай же мудрость, мальчик, мудрость, которая моими устами уговаривает тебя никогда, слышишь, юный Али-Баба, никогда не подниматься в горы… Должно быть, пройдет еще не один долгий год, прежде чем разбойницы насытятся и перестанут останавливать караваны и грабить путников-одиночек…
— Как, должно быть, страшны эти разбойницы…
— Говорят, что они неустрашимы и кровожадны… Говорят еще, что их охраняет от стрел и бережет от ран тот самый горный дьявол, который некогда стерег сами сокровища… Чем-то, говорят, они смогли его подкупить…
— Но откуда же узнали о том, что им помогает горный дьявол?
— Его видели люди, наблюдательность которых поразительна, а честность не вызывает ни малейшего сомнения у любого из посетителей базара…
«О Аллах, оказывается, у нас на базаре есть и такие достойные люди… Жаль только, что они никому не известны…»
— Видели, говоришь? Значит, ты его можешь описать… Хотя как опишешь горного дьявола… Он же невидим и бесплотен…
— А вот тут ты и ошибаешься, мальчик… Ибо как бы ни были низменны его цели, но оставаться бесплотным и защищать от ран он не может. Для того чтобы защищать и уберегать, горный дьявол принимает облик человека — молодого мужчины… И именно это и вызвало у людей наблюдательных подозрения в том, что юноша этот не может быть человеком. Ибо как же правоверному, приверженцу Аллаха всесильного, помогать ничтожным разбойницам? Этого и представить себе нельзя…
— Но, быть может, это был просто дровосек? Или какой-то юноша шел за горными травами для мягкого ложа? Или искал камни для своего двора?
— Глупец… за ним следили от самого города… Этот неизвестный юноша появился неизвестно откуда, прошел по тропинкам, никуда не сворачивая, и исчез у скалы… Но люди видели, что в тот миг, когда он возносился в горы, в олеандровой роще появились четыре мула, тяжело нагруженные мешками… А в тот миг, когда юноша исчез у скал, исчезли и мулы…
— Но как же выглядел этот удивительный юноша, владелец невидимых мулов?
— Он высок, строен, хорошо сложен… Видно,
— Как странно… Ты описываешь привлекательного мужчину, молодого и уверенного в себе. Так ведь и меня можно было бы назвать горным дьяволом…
— Поверь, глупый Али-Баба, в тот миг, когда ты его увидишь, ты поймешь, что перед тобой порождение ночи, дитя самого Иблиса Проклятого.
— Так, значит, сокровище уже найдено, — проговорил Али-Баба, понимая, что ничего нового он не узнает, что Маруф-башмачник повторяет лишь чьи-то досужие домыслы…
«Да, пора уносить отсюда ноги… Но, Аллах милосердный, за что же Суфию и ее сестер злые языки сделали разбойницами? И за что окрестили меня горным дьяволом — их покровителем и защитником? Хотя я вовсе не прочь защитить умницу Суфию от злых духов… И защищать столько, сколько мне позволит мой разум и Аллах всемилостивый…»
Почувствовав, что пауза затягивается, Маруф поднял голову и взглянул в лицо Али-Бабы.
— Но я так и не услышал твоего второго вопроса, мальчик… Те сокровища, что беспокоили тебя ранее, тревожат и сейчас…
— Но зато теперь я знаю, что нелепо было бы идти в горы. Ведь я могу попасть в руки жестоких разбойниц. И потому у меня уже нет желания и задавать тебе иные вопросы. Хотя, думаю, наступит завтра, проснется моя глупость, и я вновь предстану перед тобой в поисках ответов.
— И я буду рад дать тебе эти ответы, добрый и почтительный юноша… Как рад буду тому, что ты сможешь заплатить за ужин…
«За любые сплетни надо платить, старый хитрец, — усмехнулся Али-Баба, отдавая плату трактирщику. — Но теперь надо найти Суфию и рассказать им все, что я сейчас узнал.»
Али-Баба вышел в теплую ночь и только в этот миг осознал, что не ведает о прекрасной хозяйке сокровищ ничего. И, значит, все сплетни должны будут дождаться утра.
«И я тоже должен буду дождаться утра… Хотя бы для того, чтобы увидеть удивительнейшую из женщин…»
Свиток тридцатый
Суфия мечтала найти ответ на свой вопрос — вернее, на целую вереницу вопросов: и почему они, ее сестры по несчастью, так похожи на нее, и почему их так много, и почему, Аллах всесильный и всевидящий, их всех бросили одновременно — какое-то злое поветрие, быть может, неизлечимая болезнь напала на всех мужчин города (и еще одна мысль беспокоила Суфию, должно быть, пока об этом не подозревающую, — не поразит ли сей странный недуг юного Али-Бабу…).