Песцы
Шрифт:
Яльмар молчал.
Кнут с интересом спросил:
— Почему ты не пробовал вылезти? Тут не глубоко.
— У меня сломаны ноги; не могу подняться.
— Ты мог замерзнуть.
— Нет, я знал, что ты придешь.
Кнут усмехнулся.
— Я и так потерял много времени. Мог уйти не дождавшись тебя.
Яльмар попробовал повернуться и тяжело застонал.
— Вытащи меня.
Кнут подумал.
— Придется итти на базу за веревкой.
— Не надо. Свяжи постромки.
Кнут снова помолчал. Потом, как будто невзначай,
— Слушай, сколько у тебя собрано за этот год?
Яльмар удивленно открыл глаза.
— Не знаю… зачем тебе?
— Я тебе говорю, что потерял из-за тебя много времени и быть может пропали мои песцы в капканах. Тебе придется со мной рассчитываться.
— Да, мы рассчитаемся… Иди скорей на базу.
— Хорошо, лежи смирно, я скоро вернусь.
Кнут поспешно отполз и, вскочив на ноги, быстро побежал к избушке.
В избушке он принялся поспешно разрывать вещи. Банки с консервами, одежда, снаряжение, патроны, все летело из-под рук. Попался моток тонкой горной веревки. Он машинально вытащил его, но сейчас же отбросил в сторону. Наконец удовлетворенно крякнул. В руке была зажата записная книжка.
Примостившись у ящика, вырвал листок из книжки и, старательно помусолив карандаш, стал писать. Проставив несколько цифр, задумался и вслух пересчитал:
— Песцов шестьдесят два, оленей четыре, медведь один.
Потом подумал и вычеркнул слово медведь. Выругавшись, разорвал листок и переписал наново, без медведя. Перечтя, сложил листок и старательно засунул в карман вместе с карандашом.
С прежней поспешностью он побежал к месту, где оставил Свэна.
Забыв предосторожность, стоя подошел к краю трещины.
— Свэн… а Свэн!
Не получив ответа, испуганно опустился на колени и нагнулся над пропастью:
— Эй, Яльмар!
Яльмар с трудом поднял голову.
— Ты принес веревку?
— Да, подожди… Я сейчас тебя вытащю. Только сначала ты распишись.
Свэн не понял и молча посмотрел вверх.
Иенсен повторил:
— Ты сначала распишись, а то я знаю тебя. Когда я тебя вытащю, ты не захочешь со мной рассчитываться за потерянное время.
— Ты с ума сошел, — испуганно выдавил из себя Яльмар. — Давай скорей веревку.
— Нет, я не шучу. Сначала ты дашь мне расписку.
Свэн устало помотал головой.
— Это не по-товарищески, Кнут.
— Ты же сам отказался быть в равной доле, Яльмар.
— Мерзавец… хорошо, я дам расписку. Вытаскивай.
— Подожди минутку.
Иенсен быстро привязал свою бумажку и карандаш к тонкой бичевке и спустил ее Свэну. Тот с трудом дотянулся до записки. Напряженно прочел. Отпустил конец бичевки. Медленно покачал головой.
— Ты с ума сошел… Это как раз все то, что у меня есть. Здесь на такую сумму…
Иенсен смотрел сверху на качающийся на бичевке карандаш. Свэн тупо смотрел на этот же карандаш снизу. Он еще раз отрицательно покачал головой:
— Нет, это не пойдет.
Иенсен
— Ты что же хочешь, дурак, остаться там навсегда?
— …неужели ты можешь…
Кнут ничего не ответил. Только всмотревшись в его лицо своими красными воспаленными глазами, Яльмар понял. Он молча притянул к себе листок и, положив его на лед, расписался.
Кнут быстро втянул расписку наверх. Подозревая какую-нибудь фальшь, внимательно прочел еще раз. Сложил и бережно сунул за пазуху.
Яльмар внимательно следил за его движениями. Наконец, не выдержав, крикнул:
— Давай же веревку.
Иенсен оглянулся на свои сани и спокойно ответил:
— Я забыл ее в избушке. Придется еще раз за нею сходить.
Казалось Яльмар не слышал того, что говорил Кнут и видел только его смеющиеся глаза. Он поднялся на руках и из его дико перекошенного рта вырвался отчаянный крик. Путаясь языком, визгливо прокричал:
— Ты… ты…
Он хотел погрозить ему кулаком. От неосторожного движения санки под ним колыхнулись и накренившись скользнули с уступа. Вместе с ними Яльмар вниз головой полетел в пропасть.
Грохотом, гулом, визгами и воплями преисподней брызнули ледяная пропасть в лицо Иенсена. Почва поползла у него из-под ног. С шевелящимся от животного ужаса волосами он ринулся назад, ломая лыжи, разрывая ремни.
Максим с трудом привел Филипку в чувство. Парень, придя в себя на несколько мгновений, снова терял сознание. Наконец, он узнал Максима.
— Вот, Максим, и ты. А я думал, что я уже умер. Я боялся, что ты не найдешь меня и пропадут все песцы, которых я сегодня обобрал.
— Ничего, парень, — сейчас ты совсем очухаешься и мы пойдем домой. Ты больше суток пролежал здесь, в двух сотнях шагов от Гусиного мыса. Я долго ждал тебя. Потом понял, что с тобой неладно, но не мог пойти навстречу, пока не перестала вертеть метелица. Все равно ничего не было видно. А как она кончилась, я тут же и нашел тебя. Твое счастье, что не разбился совсем. Ну, вставай на ноги, я тебе помогу итти.
Максим взял было парня под руки, но Филипка со стоном отстранился. Когда прошла боль, причиненная Максимом, Филипка засмеялся и сказал:
— Я не пойду с тобой. У меня сломаны обе ноги. Ты должен взять моих песцов и итти один.
— Так ведь ты же здесь пропадешь.
— Да, пропаду. Ничего нельзя сделать. Я не могу двигаться. У меня сломана и рука.
Максим недоверчиво покачал головой. Причиняя невероятную боль Филипке, он тщательно ощупал его конечности. Убедившись в том, что обе ноги сильно повреждены, а рука вывихнута в плече, Максим сокрушенно закивал головой, обдумывая положение.
Пока он думал, к Филипке возвращалось сознание всего происшедшего, но ему и в голову не пришло пожаловаться или заплакать, хотя стало теперь очень жалко себя. Он только попросил Максима: