Пешка для наследника
Шрифт:
Она долго стояла, глядя на море. Чтобы хоть немного согреться, Женя обхватила себя руками за плечи и в этот момент, сквозь порывы ветра, услышала чей-то крик. Девушка повернулась лицом к дому и увидела бегущего в её направлении Глеба. Он что-то кричал, но ничего нельзя было разобрать.
Женя хотела побыть одна. Хотела подумать. Хотела прийти хоть к какому-то соглашению со своим сердцем, но не могла. Глядя за приближающимся мужчиной, она понимала, что лишь ещё больше запуталась. Она совершенно не представляла, что делать.
– Женя!
– Глеб подлетел к ней и, не давая опомниться, рывком оттащил от края утеса.
Выражение
Глеб продолжал молчать, не выпуская её из рук. Она первая нарушила молчание, сопровождавшееся лишь звуком бьющихся о скалы волн:
– Что случилось, Глеб?
– изображая улыбку, спросила Женя.
В его глазах причудливо отражался лунный свет, придававший им какой-то новый, совершенно непонятный оттенок. Он молчал. Просто смотрел. Тогда Женя непроизвольно дотронулась ладошкой до его щеки. Это словно привело Глеба в чувство, он вздрогнул, лицо его потемнело, а в глазах заполыхало пламя ярости.
– Женя, ты хоть понимаешь, что делаешь?!
– заорал он, принявшись сильно трясти девушку за плечи.
– У тебя мозги есть, или дома оставила?!
– Что… - она не понимала, отчего Глеб так взбешен, - что случилось?..
– Что случилось?! Я тебе покажу, что МОГЛО случиться!!!
– проорал он и, подтащив к краю обрыва, швырнул небольшой камень вниз.
– Видишь?!
Женя нервно сглотнула, глядя вниз, где только что морские волны поглотили свою жертву. Только сейчас до неё дошло, что она могла неосторожно оступиться и упасть, как этот маленький камень. И, что самое главное, никого бы рядом не оказалось…
Она перевела полный ужаса взгляд на Глеба и судорожно вцепилась в него. Они отошли от края, и только тогда Оболонский отпустил Женю.
– Извини, - вдруг проговорил он тихонько.
– Я не хотел кричать на тебя. Просто… - он не договорил и отвернулся.
Он испугался за неё. Поняв это, Женя улыбнулась и, обойдя его со стороны, заглянула ему в глаза.
– Это я должна просить прощения.
Глеб таинственно посмотрел на неё, но ничего не ответил на это, предпочтя сменить тему:
– Здесь холодно. Ты замёрзла. Пойдём отсюда.
Женя кивнула и направилась к дому. Глеб отправился следом. Когда они, не проронив по дороге ни слова, вошли в тёмный холл, Женя вдруг ощутила лёгкое головокружение и невольно схватилась за мужчину, который, тут же почувствовав неладное, приобнял её за плечи и озабоченно спросил:
– Что случилось, Жень? Ты себя плохо чувствуешь?!
– Нет, все в порядке, - пробормотала девушка ослабшим голосом.
– Давление, наверное, упало.
Он дотронулся до её лба и в ужасе воскликнул:
– Боже, да ты вся горишь! Я вызову врача!
– Глеб подался к телефонной трубке, однако рука Жени остановила его:
– Нет, не нужно. Всё хорошо. Это от усталости. У меня такое бывает.
Он вздохнул и, больше ни слова не говоря, подхватил девушку на руки и направился наверх.
– Что ты делаешь?
– возмутилась она, пытаясь вырваться.
– Отпусти меня!
– Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю, просто отнесу в твою комнату, - бесстрастно проговорил Глеб, ещё крепче прижимая её к себе.
– Я сама бы дошла.
– Ты еле на ногах держишься! Я не хочу, чтобы ты ненароком сломала себе шею, упав с лестницы. Не сопротивляйся.
Женя подчинилась,
– Глеб…
В следующую секунду он внёс её в комнату и осторожно положил на кровать. Затем, обведя полутёмное помещение взглядом, словно чего-то боясь, быстро проговорил, стараясь не смотреть на Женю:
– Ты должна отдыхать. Вот увидишь, завтра почувствуешь себя намного лучше. Спокойной ночи.
– Глеб… - Женя в нерешительности смотрела на него, - я…
– Спокойной ночи, Женя, - повторил он и быстро вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Она лежала на кровати и отрешённо смотрела в потолок. Она пошла на обрыв, чтобы подумать в одиночестве, но так и не пришла к какому-то заключению. Глеб нравился ей. Очень. И сейчас она вдруг поняла, что безумно желает его, жаждет очутиться в его объятиях, прижиматься к его разгоряченному телу, ощущать его запах… И это было сильнее её. Сильнее разума, упрямо твердившего, что Глебу нельзя доверять. Нет, он не может её обманывать. Его глаза не могли лгать. А они говорили Жене, что Глеб Оболонский не желает ей зла. Как он испуганно смотрел на неё сегодня, думая о том, что она могла сорваться с обрыва…
«Осипова, не доверяй ему, он опасный и злой человек», - внутренний голос говорил все тише и тише с каждым мгновением, пока Женя окончательно и бесповоротно не заглушила его уверенной фразой:
– Я ему доверяю! И точка!
И отвернувшись к стенке, укуталась в одеяло и приготовилась провести бессонную ночь, борясь с желанием ринуться к нему в комнату. Остатки стыда и совести в ней все же ещё сохранились, а поэтому… первый шаг должен сделать он…
Глава 14
Последующие несколько дней Глеб ни свет ни заря вытаскивал Женю из постели и возил по побережью, показывая её любимые с детства места.
Женя слушала его, не в силах оторвать светящегося взгляда от его лица. Он улыбался ей, смеялся над её шутками, глаза его в эти дни стали ярко-голубыми, как у братьев. От того серого отчужденного взора не осталось и следа. Он был милым и добрым.
Глеб рассказал, что этот дом принадлежал Леониду Оболонскому. О нем мало кто знает, поэтому он и привез её сюда. Это место Оболонский любил с самого детства, когда дядя, оставив все дела компании на отца, уезжал вместе с Глебом в Корнуолл и строго-настрого наказывал тому никому и никогда не рассказывать об этом уютном местечке. Он показал ей гору Святого Михаила – так называется скала в полукилометре от берега, на вершине которой красуется великолепный каменный замок, где раньше был расположен монастырь. Место было поистине потрясающим. Когда Женя прикоснулась рукой к этой старой, полуобсыпавшейся стене, она вдруг испытала непередаваемые эмоции, и необъяснимая радость и тепло разлились по её телу. Она удивленно взглянула на Глеба, который, улыбаясь, объяснил ей, что это место – святое, и тысячи паломников со всего света съезжаются сюда, чтобы лишь дотронуться до этих стен, видевших за свою более чем тысячелетнюю историю массу всего.