Пешки Сдвига
Шрифт:
Минуты на две, установилось хрупкое затишье. Не было видно ни одной пакости, передвигающейся на каком-либо наборе конечностей, или же - без оных. Многоножка со свистоплясками, по всей видимости, были чем-то вроде отставшего отряда, или ещё какими дезертирами. А, поди их разбери, кем они там были?
– главное, что в тылу никого не осталось.
– Ох ты, ёпт...
– Изумлённо выдохнул Книжник, вдруг подавшийся вперёд и, разглядывающий что-то, притягивающее его внимание.
– Вот это мы приехали.
Лихо сперва не поняла, что он имеет в виду, с удвоенной настороженностью разглядывая дорогу. С заднего сиденья, глухо выматерился Арсений Олегович; и блондинка вдруг увидела, что так поразило их. И, сама вытолкнула
Впереди, метров через триста - земля была абсолютно, нестерпимо, шокирующе белой. "Родимое пятно Сдвига", диаметром несколько километров. Самое большое из всех, которые им приходилось встречать. Гарантированные головные боли, лютая тошнота, и другие телесные "блаженства". Не сию минуту, естественно; но через час-другой - точно. Во всяком случае, по прежним параметрам сдвигового бытия. Нельзя было быть уверенным, что время ожидания - не сократилось вдвое. Или - втрое. Или, вообще имеется.
– Что делаем?
– Книжник повернулся к Лихо: в глазах мельтешили искорки растерянности.
– Что делаем? Что делаем?
– Ишь, заклинило тебя.
– Блондинка затормозила, завидев, что "Двойная Ярость" - начинает сбрасывать скорость, явно намереваясь остановиться.
– Ты мне ещё в долгосрочную истерику впади, книголюб. Заткнись, сказала!
Очкарик осёкся, и умолк. Из УБК выбрался Алмаз. Шатун вернулся к "Горынычу", безо всякого воодушевления глядя на Лихо.
– А что вы на меня уставились?
– Лихо высунулась в открытое окно внедорожника, краем глаза наблюдая, как пока ещё - далеко впереди: копошится грандиозная свора, разномастного зверья. Пока ещё не принимающая еле заметные машинки и людей, за какое-то подобие угрозы.
– Думаете, что я волшебные слова знаю? Знаю. Вот они. "Мне так же поплохело, как и вам". Конец цитаты. Все довольны? А теперь, хлопцы - разбегаемся по своим местам. За нами - Суровцы. Отступать некуда.
Хлопцы вернулись на свои места, наверняка став в душе - вдвое злее, чем были до этого.
– А на наш, великорусский "авось", ещё никто табу не наложил.
– Лихо вдруг фыркнула почти разъярённо, но без какой-либо обречённости.
– Авось не окочуримся раньше времени.
Книжник деловито сплюнул в окно и, следом за плевком - выставил ствол "дыродела", сняв автомат с предохранителя.
– Подмени.
– Блондинка покинула водительское место, уступив его селенгинцу.
– Одними разговорами - сыт не будешь. Тут зримый пример требуется. Очкастый, ты бы лучше из люка торчал, пользы больше будет... Главное, в мою сторону не пали. И вообще, градус обстрела - держи поменьше. Всё, не скучайте.
Зримый пример, кроме бескомпромиссного настроя, был укомплектован украинским "Вепром" с подствольным гранатомётом - нашедшимся в закромах селенгинцев. А также - тремя "УРками" на поясе; и - неизменным "Потрошителем", уцелевшим после всех потрясений. Наточенным, конечно же - не до состояния новой радости Шатуна, пришедшей на смену утраченным в Мутантограде тесакам: но - любовно, и с особым тщанием.
Боевой порядок, принял конечную форму. "Двойная Ярость" - чуть впереди, остальные три машины - позади. Образовывая ромб: ощетинившийся автоматными дулами во всех направлениях. Подобное передвижение, безусловно - ограничивало свободу действия задних "Кордов" УБК; но - тут уже ничего не попишешь. В принципе, всё заранее строилось на том, что основную огневую мощь боевого комплекса - берёт на себя Алмаз. Шатун и Лихо, держались неподалёку от "Двойной Ярости", прикрывая фланги. Арсений Олегович уверял, что понятие "застрять" - для универсального боевого комплекса, вещь несуществующая. На то он - и универсальный. Пройдёт везде, не с помощью гусениц, так на ногах-опорах, умеющих выполнять даже прыжки в высоту до полуметра. Поэтому, ставка изначально делалась на него, Шатуна, Лихо, и ещё - "Горыныча" доказавшего свою, без малого - всепроходимость. Местность, на которой размещался город, несмотря на обработку аномалиями, была неровной, сопочной.
"Пошли".
– Лихо махнула рукой и, "ромб" тронулся. До цели, оставалось не больше двух километров. Двух километров, солидная часть из которых, была с довольно высокой плотностью - заполнена сильными, ловкими; и агрессивными созданиями. Вряд ли желающими дать людям "зелёную улицу" до ключевой точки.
Книжник, последовав совету блондинки, покинул переднее сиденье, и стоял - высунувшись в верхний люк, сосредоточившись на своём секторе. Совет Лихо был дан не зря: внедорожник при езде потряхивало нещадно, и о какой-либо прицельной стрельбе - не могло быть и речи. Так, наудачу. Неплохо было бы поставить сюда второго Алмаза; да где ж его взять-то? Ну, не нашлось в Утопии, аппарата по скоростному клонированию людей: а так бы - развернулись на всю катушку. Штампуя первое и - единственное подразделение Смерс. Смерть Сдвигу. Сон Книжника, к сожалению - оказался нисколько не вещим; увы и ах...
От Арсения Олеговича, пользы было бы ещё меньше, чем от Книжника. И уж тем более, никто не виноват в том, что лучшие боеспособные единицы Селенгинска - полегли в последней стычке, а не поберегли себя, для более нужных событий. Если бы, да кабы - все были бы Предсказамусами: жизнь не имела бы обыкновения - поворачиваться тылом. Навязчиво мозоля глаза - вполне понятной частью тела, насквозь похоронного колера.
– Начальный ориентир - здания речпорта.
– Голос Батлая прозвучал в "пузыре" Алмаза: чёткий, без помех.
– Оставляешь его слева, и - двигаешь по прямой. По обстоятельствам естественно, но держись того направления. Если всё пройдёт гладко, то ещё метров восемьсот, и мы в дамках.
"Родимое пятно" Сдвига, начиналось на левом берегу Селенги, чуть раньше прежнего русла.
"Здравствуйте, девочки. Здравствуйте, мальчики...
– Алмаз держал чуть больше десяти километров в час, иногда поглядывая на друзей, бодрой трусцой бегущих неподалёку.
– Драку заказывали? Предоплата было стопроцентной, поэтому - не колышет".
Первые два десятка созданий Сдвига, поодиночке, и - небольшими группами бросившихся встречать людей: покрошил всё тот же Шатун. Высоколегированная сталь, даже без включения лазерных примочек - резала отменно. Неестественная белизна почвы - окрасилась бурым, красным, желтоватым, серым. Двадцать разнообразных препятствий, застыли на ней - кусочками мозаики, которая только начинала складываться. Мозаика смерти.
"Сдохни ты сегодня, а я - завтра".
– Алмаз придавил обе гашетки, и синхронные очереди из "Кордов" - расчистили пространство впереди. Разметав в стороны, не меньше нескольких дюжин тварей. УБК съехал вниз начиная преодолевать четыреста с лишним метров - русла Селенги. Концентрация фауны в самом русле - была ещё не слишком высокой. На высохшем дне реки, были видны - ржавый буксир, развёрнутый поперёк русла: и, ещё какая-то посудина помельче, лежащая на боку.
Пятьдесят метров, сто, двести. Левый, немного террасированный берег русла, уже остался позади, и "Двойная Ярость" неторопливо ползла вперёд. Дно было пологим, состоящим из слежавшегося за многие годы песка, с примесью гальки.
"Налетай, убогие".
– Алмаз без особого злорадства израсходовал ещё с сотню патронов, пробивая путь дальше. Тварям явно не нравилось вторжение, но после убедительно-блистательного дебюта детища ВПК; они не торопились скопом кидаться на дуло "Корда". Попытки одиночек-камикадзе, и крохотных групп - пресекались моментально. Со стороны машин, за всё это время - донеслось только три-четыре очереди, что свидетельствовало о низкой активности нападающих.
"Неужели проскочим?
– У "стеклореза" нестерпимо зачесалось под правой лопаткой и, он заёрзал спиной по креслу.
– Что б мне так жить..."