«Пёсий двор», собачий холод. Тетралогия
Шрифт:
Скопцов? Хэр Ройш не помнил, как и когда тот пришёл, хотя в этом не виделось ровным счётом ничего удивительного. В самом деле, выпадение из жизни почти на неделю не может не привлечь разносчиков слухов, оппортунистов и просто любопытствующих. Это естественно. Выглядел хэр Ройш вполне благопристойно, чрезмерной слабости не ощущал, так что, по всей видимости, разумнее всего было бы не скрываться, а принять гостей. Кивнув слуге, он позволил себе на мгновение прикрыть глаза.
У них ведь тоже есть армия, как ты мог не учесть этот фактор?
— Приблев
— Я в относительном порядке, — аккуратно произнёс хэр Ройш и обратился к Скопцову, вынырнувшему из-за золотцевской спины: — А вы самолично, вижу, вышли встретить гостя? Не стоило, для этого есть слуги.
Скопцов захлопал бледными ресницами и удивлённо переглянулся с Золотцем; на лицах обоих проступила однозначная озабоченность.
— О чём вы? — Золотце прошёл в гостиную и достаточно бесцеремонно схватил хэра Ройша за запястье в поисках пульса; помолчав, пожал плечами. — Мы с господином Скопцовым встретились почти случайно, и он, конечно, тоже о вас волнуется…
— Вам стоило кого-нибудь к себе пригласить, — укорил Скопцов, — за вами нужен уход. Вам хорошо готовят?
Хвост его весь вымок от снега, хотя жар камина должен был давно его высушить. Хэр Ройш потёр виски, вложив в это движение больше силы, чем требовалось.
Это армия чиновников. Она не сможет квалифицированно противостоять Охране Петерберга.
— Я снимаю комнаты вместе с господином Приблевым — вы ведь это помните? Хэр Ройш, — Золотце легонько потряс его за плечо, — хэр Ройш, послушайте меня. Я понимаю, что последняя наша встреча была… разгорячённой, и не вздумайте полагать, будто ваша болезнь что-то меняет в моей позиции. И то, как Революционный Комитет извратил мою шутку… Всё это проблемы, требующие решения. Но вы верно тогда сказали: выходя из комитета, необязательно выходить из кабинета. Совершенно ненормально, что я узнал о вашем состоянии только по рассказам Приблева. Слышите? Я, в конце концов, беседую порой с мистером Уилбери — это не делает меня врачом, но…
— А я и вовсе никак не врач, — подхватил Скопцов, — но мы ведь ваши друзья! Как бы то ни было, как бы ни поворачивались события в городе, мы ваши друзья, так что не нужно прятаться…
— А кто ещё мне друг? — поинтересовался хэр Ройш. — Твирин мне друг?
Золотце немедленно взъерошился.
— При чём тут Твирин? Вы ещё, право слово, Веню помяните.
— Я имел в виду, — тщательно выговорил хэр Ройш, подбирая слова столь же математически, как дрова в камине, — что деловые отношения любого толка размывают понятие дружбы — если даже оставить в стороне его размытость изначальную. Мне показалось, господин Золотце, что свою позицию вы выразили весьма прозрачно.
— Даже и не думайте опять попрекать меня кабинетом! — фыркнул Золотце. — Это был фарс и скандал, а не деловые отношения. И потом, — просиял он, — вы, право, преувеличиваете. Когда я лишился дома, вопрос съёмных комнат встал естественным образом — у города нет возможности, а у меня
— Весьма… смело, — Скопцов подошёл к стоящему возле камина креслу, но садиться в него не спешил. — Наверное, он подумал, что подобное предложение поможет избежать неловких ситуаций в дальнейшем.
— И был в этом решительно прав, — Золотце хмыкнул, — освежающе прав, позволю себе заметить. Я припомнил эту историю для того как раз, чтобы указать, как деловые отношения только укрепляют дружбу. Батюшка любил рассказывать, насколько денежный вопрос способен испортить людей. И не то чтобы господин Приблев был беден…
— То же можно сказать и про вас, — Скопцов улыбнулся.
Повисло молчание, и в его парах хэр Ройш напряжённо задумался о том, когда же именно последний пришёл. Кажется, утром? Утром было снежно, хэр Ройш дремал урывками — наверняка слуги могли пропустить гостей, или матушка, или он сам, того не запомнив, повелел…
Какая чушь. Очевидно, что Скопцов пришёл только что, с Золотцем. А это, к сожалению, указывает на то, что нервное расстройство серьёзнее, чем хотелось верить. Нужно его лечить, но хэр Ройш этого не умел, да и как лечить без докторов?
— Я хотел поднять этот вопрос, — неприятно поджал губы Золотце, — тот самый, что портит людей. Если говорить прямо, мне кажется, что члены Революционного Комитета заслуживают определённых выплат. Вы знаете, что члены Временного Расстрельного получают жалование?
— Это сугубо бюрократический момент, — донеслось от дверей. — Когда составлялась должностная инструкция членов Временного Расстрельного Комитета, следовало как-то их, то есть нас, классифицировать. Если бы я взялся создавать всецело новую категорию, к ней потребовался бы целый свод дополнительных правил, что было в той ситуации неоправданно громоздко. Тем временем, в Охране Петерберга есть чин «рядовой с гражданской профессией» — для поваров, конюхов и тому подобных вспомогательных людей. Было вполне естественно отнести к этой категории и членов Временного Расстрельного Комитета. А любым рядовым полагается жалование.
Хэр Ройш не доверял своим ушам, и потому с усилием перевёл взгляд; на пороге стоял Мальвин. Когда того было дозволено впустить? Или это тоже расстройство? Следует спросить, настоящий ли он. Но это выдаст хэра Ройша с головой, тут уж любой догадается о степени недуга.
Впрочем, он ведь и сам степени оной не понимал. Приблев велел подумать, что его тревожит. Не глупость ли? У них, у Четвёртого Патриархата, есть армия. Не так важно, хороша она или плоха. Мы слишком привыкли полагаться на то, что статус единственных, кто способен говорить с силовых позиций, даёт нам неограниченные возможности. Но мы не единственные. Почему же неделю назад, когда Веня столь уверенно озвучил свою дикую мысль, все об этом будто позабыли?