Пёсий остров
Шрифт:
— «Гдыня», это береговая охрана Соединенных Штатов! — кричит чей-то голос через громкоговоритель, прерывая размышления Максима. — Лечь на дрейф и приготовиться к досмотру!
Лучи прожекторов бьют по глазам. Пит и Андерс появляются на палубе, похожие на привидений в ослепительном свете. Они ждут приказа. Максим кивает им, как бы говоря: расслабьтесь, я разберусь. А даже если не разберусь, вы все равно будете только мешать.
Сейчас не время спорить и протестовать. Время улыбаться и позволять вооруженным молодцам чувствовать себя хозяевами положения. Он хорошо
Старший уоррент-офицер Ленни Бек устал гоняться за призраками. Уже почти неделю у него не было ничего, кроме сбившихся с курса туристов, которых приходилось штрафовать.
Поэтому он всегда подходит к телефону, когда Гектор звонит ему по спутниковому номеру, который никому не следует давать. Как и Перехватчик, он, держась за свой «Ремингтон 870», мечтает о лучшей участи. Пикап, наполовину принадлежащий банку, квартира в Марафоне, где жена с горем пополам поддерживает порядок, двенадцать дней отпуска в году — вот из чего состоит его нынешняя жизнь.
Он также позволяет Гектору настраиваться на закрытую федеральную частоту, потому что неумение вести себя на людях он с лихвой компенсирует талантом подслушивать. За последние три недели катер Ленни задержал две моторные лодки, возившие кокаин в Ки-Ларго, — болваны думали, что дядюшку Сэма интересуют только террористы. И все благодаря тонкому слуху Гектора. Все, что требуется от Ленни взамен, — это время от времени вытаскивать этого неандертальца из его логова и прикидываться его приятелем.
Ленни подводит катер поближе к ржавому стальному борту, нависающему над ним из темноты. Он плавает почти семь лет, а все никак не привыкнет, как внезапно предметы оказываются перед твоим носом в открытом море, особенно ночью. Здесь чернота — не цвет, а почти физически осязаемая сущность, которой он боится сильнее, чем глубины океана. То, что кажется находящимся за много миль, может напасть без всякого предупреждения и затопить тебя, стоит только отвернуться или задуматься.
На палубе русских начинается какая-то суета, и Ленни видит, как загораются огни на мостике. Несколько человек бегают по нему туда-сюда, как светлячки, перепуганные внезапным исчезновением темноты. Русские буквы «ГДЫНЯ» на корме почти неразличимы, потому что краска осыпалась. Гдыня. Ленни кажется, что это похоже на название венерического заболевания. Пока трап закрепляют с другой стороны, он загоняет в ствол два патрона.
— Отойдите от ограждения! — командует один из его энсинов и пересекает трап, направив ружье вниз перед собой, как миноискатель.
— Разумеется, джентльмены, — отвечает веселый голос, как будто обращаясь к старым друзьям.
Ленни знает: сейчас — самый опасный момент встречи с потенциальным контрабандистом. Любое неверное движение кого-нибудь из команды, любая оплошность неопытного энсина — начнется стрельба, и все всех поубивают. Два энсина идут перед ним, бледные, как будто ждут, что на палубе вот-вот грянет перестрелка.
— Осторожно, друзья мои, не споткнитесь! — с усмешкой произносит кто-то из русских.
Чересчур
Что-то летит прямо на Ленни из темноты, и он чуть не открывает огонь. Свет прожекторов падает на белый предмет, который мечется в воздухе, а затем приземляется на перила «Гдыни». Чертовы птицы, думает Ленни, избегая встречаться с кем-нибудь взглядом. Куда они улетают ночью? Бледно-серый рассвет накрывает оба судна. Поднимается ветер, и железные борта соприкасаются, издавая скрежет, похожий на грустную музыку.
Его стопы покалывает, когда он следует за энсинами на палубу русских.
Из капитанского кресла поднимается мужчина, держащий в руке мятую декларацию. Он неуклюже спускается к американцам. Максим — высокий светловолосый великан в поношенной футболке, сообщающей миру ярко-красными буквами: «моя карма круче твоей ДОГМЫ». Он раскидывает руки как бы для объятия и улыбается, как Санта-Клаус, хотя никто вокруг не разделяет его дружелюбия.
— У нас проблемы с электричеством, капитан, — провозглашает Максим, пытаясь оценить степень угрозы, исходящей от американцев.
Ленни без слов забирает у него мятые бумаги, кивком приказав своей команде приступить к досмотру. Он не поднимает взгляд, пока не пролистывает каждую страницу. В документах написано, что судно перевозит двигатели для тракторов. И подводные помпы. Порт назначения — Аккра. Ленни знает, что весельчак действительно может показать ему ящики с этим добром. Но стопы его по-прежнему покалывает — точно так же, как когда он ступил на палубу контрабандиста, перевозившего кокаин. Что-то на этом судне прячется и ждет, когда он это отыщет.
— Вы находитесь менее чем в двух милях от кубинской опознавательной зоны ПВО, — наконец произносит Ленни, возвращая мятые документы капитану. — Кого вы здесь ждете?
Максим издает хорошо отрепетированный смешок человека, вынужденного доверять свою жизнь ненадежному оборудованию и равнодушному начальству. При этом живот его колышется.
— Мы никого не ждем. У нас один котел полетел, мы дрейфуем уже больше двух часов. Питание тоже повреждено, так что свет то и дело вырубается. Ничего не скажешь, отличная ночка выдалась.
— Что такое «Море тени»?
Великан откровенно ошарашен, на что Ленни и рассчитывал. Максим выглядит так, будто его ударили по лицу. Он спохватывается и снова натягивает улыбку, но слишком поздно.
— Не знаю, — отвечает Максим, почесывая бороду и оглядываясь в поисках Пита и Андерса. Он не намерен провести ночь в заключении у американцев. Даже если ради этого придется рискнуть жизнью. Ему хватило и русской тюрьмы. Три с половиной года в Бутырке — за то, что он до смерти избил девушку. Это было давно. Он помнит, как звали надзирателей, а как девушку — нет.