Пески времени
Шрифт:
Тереза еще не успела распечатать конверт, как ее охватило смутное дурное предчувствие.
В письме было написано:
«Тереза, милая моя Тереза.
Бог свидетель, я не вправе называть тебя милой после той подлости, которую совершил по отношению к тебе. Клянусь искупить свою вину, даже если на это понадобится вся моя жизнь. Не знаю, с чего начать.
Моник сбежала, оставив меня с нашей двухмесячной дочуркой. Честно говоря, я вздохнул с облегчением. Должен признаться,
Я люблю и всегда любил тебя, Тереза. Ради всей нашей с тобой жизни я прошу твоего прощения. Я хочу...»
Она не могла больше читать. Мысль о том, что ей вновь предстоит увидеть Рауля с ребенком – ребенком его и Моник, – казалась ей непостижимой, оскорбительной.
В истерике швырнув письмо, она закричала:
– Я должна уехать отсюда. Сегодня. Сейчас же. Пожалуйста... Прошу!
Родители были не в состоянии ее успокоить.
– Раз Рауль приедет сюда, – сказал отец, – тебе по крайней мере стоит поговорить с ним.
– Нет! Я убью его, как только увижу. – Вся в слезах, она схватила отца за руки. – Возьми меня с собой, – взмолилась она.
Она готова была ехать куда угодно, лишь бы сбежать отсюда.
И тем же вечером Тереза с отцом отправилась в Авилу.
Отец Терезы был убит горем дочери. По натуре он не был жалостливым человеком, но за последний год он проникся к Терезе уважением, восхищался ее стойкостью. Она с достоинством встречала взгляды горожан и никогда не жаловалась. Он чувствовал себя беспомощным, неспособным облегчить ее страдания.
Помня о том утешении, которое Тереза когда-то находила в церкви, он сказал ей по приезде в Авилу:
– Местный священник отец Беррендо – мой старый друг. Может, он как-то поможет тебе. Поговори с ним.
– Нет.
Она больше не хотела иметь никаких отношений с Господом.
Тереза оставалась в одиночестве в гостиничном номере, пока отец занимался делами. Когда он возвращался, она все так же сидела на стуле, безучастно глядя на стену.
– Прошу тебя, Тереза, поговори с отцом Беррендо.
– Нет.
Он был в отчаянии. Она не желала выходить из номера и отказывалась возвращаться в Эз.
Священник сам пришел к Терезе, это было последней надеждой.
– Ваш отец говорит, что раньше вы регулярно ходили в церковь.
Тереза посмотрела в глаза тщедушному священнику и холодно ответила:
– Церковь меня больше не интересует. Ей нечего предложить мне.
– У Церкви есть что предложить любому, дитя мое, – с улыбкой сказал отец Беррендо. – Церковь дарит нам надежду и мечты...
– Я уже сыта мечтами. С меня хватит.
Взяв ее руки своими тонкими пальцами, он обратил внимание на белые шрамы,
– Господь не верит этому. Поговори с Ним, и Он сам скажет тебе.
Тереза продолжала сидеть уставившись на стену и, казалось, даже не заметила, когда священник вышел из комнаты.
На следующее утро Тереза вошла в прохладу церковных сводов и почти сразу же почувствовала, как на нее нахлынуло знакомое, давно забытое чувство умиротворения. В последний раз она приходила в церковь, чтобы послать Господу свои проклятия. Ее переполняло чувство глубокого стыда. Ее подвела собственная слабость. Господь не предавал ее.
– Прости меня, – прошептала она. – Я грешна. Я жила с ненавистью в сердце. Помоги мне. Прошу Тебя, помоги мне.
Подняв глаза, она увидела отца Беррендо. Когда Тереза закончила молиться, он отвел ее в свой кабинет за ризницей.
– Не знаю, что мне делать, падре. Я больше ни во что не верю. Я утратила веру.
Ее голос был полон отчаяния.
– А верила ли ты раньше?
– Да. Очень.
– Тогда ты и сейчас веришь, дитя мое. Вера неизменна. Преходящим является все остальное.
В тот день они проговорили несколько часов.
Тереза вернулась в гостиницу к вечеру.
– Мне нужно возвращаться в Эз, – сказал ей отец. – Ты готова ехать?
– Нет, папа. Позволь мне ненадолго остаться здесь.
Он помедлил.
– С тобой будет все в порядке?
– Да, папа. Обещаю тебе.
После этого Тереза и отец Беррендо встречались ежедневно. Священник всем сердцем полюбил Терезу. За некрасивой внешностью этой полной женщины он видел ее прекрасную несчастную душу. Они говорили о Боге, о мироздании, о смысле жизни, и медленно, почти помимо своей воли Тереза вновь начала обретать покой. Как-то отец Беррендо сказал то, что нашло отклик в ее душе:
– Дитя мое, если ты разуверилась в этом мире, поверь в другой мир. Поверь в мир, где тебя ждет Иисус.
И впервые со дня ее несостоявшегося венчания Тереза вновь почувствовала умиротворение. Церковь, как и прежде, стала ее убежищем. Но надо было думать о будущем.
– Мне некуда пойти.
– Ты могла бы вернуться домой.
– Нет. Я бы никогда не смогла вернуться, не смогла бы встретиться с Раулем. Не знаю, что мне делать. Я хочу спрятаться, а спрятаться негде.
Отец Беррендо долго молчал, затем наконец сказал:
– Ты могла бы остаться здесь.
Несколько озадаченная, она обвела глазами комнату.
– Здесь?
– Неподалеку отсюда есть цистерцианский монастырь. – Слегка подавшись вперед, он продолжал: – Я расскажу тебе о нем. Это особенный мир, обитатели которого посвятили свою жизнь Господу. Это место, где царят тишина и покой.
Тереза почувствовала воодушевление.
– Это прекрасно.
– Но я должен предупредить тебя: в монастыре действует один из самых строгих уставов в мире. Те, кого туда принимают, дают обет безбрачия, молчания и послушания. Пришедшие в монастырь остаются там навсегда.