Песнь для мертвых

Халле Карина

Могла ли я быть чем — то большим?

Хотела ли?

Он тяжело дышал, приоткрыв рот, словно ждал меня, хмурясь, глаза были зажмуренными, и я не знала, пойму ли, что происходило, и что он сделает.

Я испорчу все, если сделаю это?

Этого хватило, чтобы остановить меня.

Я прижала кончики пальцев к его вискам, закрыла глаза и попыталась узнать правду иначе.

«Он сделан из ничего, Ада. Ты не смотрела?».

Я смотрела.

И вдруг энергия, которая текла через мои пальцы, взорвалась, как атомная бомба, и меня

отбросило по комнате, швырнуло в черную дыру, и я поняла, на что смотрела.

Я смотрела на него.

В него.

Я смотрела на то, что было в Максе, на то, из чего он был сделан, его разум, душу, и там было пусто.

Нет, не пусто.

Там было так много печали, отчаяния и безнадежности, что слезы покатились из моих глаз, и я схватилась за живот, упала на колени, ощущая себя так, словно мое сердце и душу засосало в бездну, и я тоже становилась ничем.

Там была только боль.

Так много боли.

Так много тьмы.

И только крохотный огонек горел в центре.

И в том огоньке, вроде, я увидела себя.

Маленький, хрупкий и мерцающий огонек.

Только это было тут хорошим.

Только это несло надежду.

И огонь почти поглощала тьма.

Макс был близок к тому, чтобы потерять все от этой отчаянной пустоты, откуда не сбежать.

— ХВАТИТ!

Крик Макса вдруг ударил по моим ушам, и я не успела понять, что происходила, тьма вдруг пропала, и я оказалась в комнате, Макс бросил меня на кровать.

Я рухнула на спину, слезы лились по моему лицу, моя душа приняла всю его боль. Он оказался на мне, его большой вес придавил меня, и Макс держал мои руки над моей головой за запястья.

Я была прижата, глядела на него сквозь слезы, и он опустил лицо к моему, он ужасно злился.

— Не лезь в мою голову! — закричал он на меня, и я закрыла глаза, все еще рыдая, пытаясь сказать ему, что мне было жаль, что я не хотела, не знала, что случилось, и что я могла так делать, но слов не было.

И я боялась.

Сильно боялась.

Но не его.

Я боялась за него.

Из — за того, что он мог с собой сделать.

А потом он вдруг отпустил меня, слез с кровати и пошел к двери, хлопнул ею за собой, покинув комнату.

Я дышала минуту, а потом повернулась на бок, всхлипы сотрясали мое тело.

Что только что было?

Он разрушил меня.

Он был разрушен.

«Он сделан из ничего, Ада».

Я едва видела, едва шевелилась, словно тьма в нем была теперь и во мне, тянула меня на дно, и я будто двигалась под водой.

Так ощущалось быть им?

За легкой улыбкой, добротой и беспечным поведением он справлялся с таким после возвращения из ада? Это он скрывал?

Блин. Когда я подслушала Декса в телефоне, говорящего, что он был опасен, я решила, что это была паранойя заботливого старшего брата. Может, он знал то, что не знала я.

А если Макс был опасен для себя?

Но я не собиралась слушаться того демона и уходить с его пути.

Я заставила

себя встать, схватила куртку, телефон и ключ от номера, вышла из комнаты. Я пошла к лифту, стала писать Максу, что мне было жаль, и ему нужно было вернуться. Я не хотела, чтобы он был далеко от меня. Я знала, что он говорил, что смог пойти в магазины в Портлэнде без меня, но мы не разлучались днями.

Я пронеслась по фойе, сообщения не доходили до Макса. Я выбежала на улицу. Лучше бы ему не забирать куда — то машину.

— Простите, — сказала я швейцару. — Супер Б. Рыжий великан ее куда — то забирал?

Он покачал головой и указал на улицу.

— Он ушел туда.

— Спасибо, — сказала я, и он улыбнулся мне, будто думал, что у нас была ссора влюбленных. Боже, было бы так просто.

Я пошла вниз по склону холма, шагая все быстрее, пока не миновала Полк — стрит, а потом попала к шоссе 101, рассекающее город. Я посмотрела по сторонам, на город опускалась тьма. Я решила идти по улице дальше.

Я словно шла вечно. Шоссе 101 было людным — рестораны, бары, отели, куча людей. Я никогда не найду тут Макса.

Я повернула направо, пошла вверх по склону холма. И, когда я шла мимо переулка, я ощутила внутри вспышку энергии, она потекла по мне.

Это мог быть он.

Он мог быть близко.

Я пошла по переулку, гадая, можно ли было все уладить словами. Может, Макс напился, и я найду его, и все будет хорошо.

Но переулок был пустым.

Темным, только мигал фонарь.

И тихим.

Таким тихим, будто шоссе 101 не было в улице отсюда.

Что — то было не так.

Энергия во мне пылала, и тьма будто сгустилась в обоих концах переулка, ловя меня посередине. Мурашки проступили на моем теле.

Нет. Макса тут не было.

Воздух в конце переулка стал искажаться, мерцать, гореть, и появился дверной проем с огнем по краям.

Блин.

Трое мужчин вышли из портала.

Двое выглядели как панки — кожаные куртки с заклепками, волосы, уложенные гелем, ботинки и узкие джинсы. Они зарычали, их глаза были черными, а кожа — серой.

Но третий? Третий был в большой желтой толстовке и штанах карго. Он был низким, был подростком, со светлыми волосами до подбородка, которые он явно уложил. Это был демон, которого Макс вызвал на задний двор. Он предупреждал, что он вернется.

Черт.

Я была против них.

Макс не направлял меня.

Меча не было.

И в глубине души я стала бояться, что больше Макс и его меч не смогут меня направлять.

А если он не вернется?

«Ты умрешь, я умру», — сказал он.

А если в этом был смысл?

— Так и думал, что снова тебя увижу, — сказал парень — панк, шагая вперед, двое других шли по бокам от него, как рычащие собаки.

— Я ждала встречи, — сказала я.

Я сняла куртку и бросила ее на землю, чтобы двигаться свободнее, а потом вскинула руки, ощущая, как энергия горела во мне, поднимаясь к ладоням.