Песнь Хомейны
Шрифт:
Я думал о Торри, больной и слабой. Я думал о Торри, носящей под сердцем ребенка. Я думал о Хомэйнах, проклявших ее из-за Финна. Из-за кумаалин Шейна.
И я подумал о том, что я, король, бессилен остановить безумие, начало которому положил мой дядя.
— Прости, Кэриллон, — сказал Финн, — Я вовсе не хотел, чтобы ты потерял ее во второй раз.
— Вини в этом Шейна, — устало ответил я. — Мой дядя
Я посмотрел на Финна сквозь языки пламени:
— Ты хочешь оставить Мейган здесь?
— Здесь ее дом, — повторил он. — Где еще может жить Мейган?
— В Хомейне-Мухаар, — ответил я. — Она — принцесса Хомейнская.
Он уставился на меня:
— Ты что, так ничему и не научился? Ты по-прежнему связан словами и титулами? Во имя богов, Кэриллон, я думал, что ты научился понимать…
— Я понимаю, — откликнулся я, — понимаю. Я не собирался отнимать ее у тебя. Я просто хотел, чтобы ты подумал. Ты признал, что Торри умерла, потому что не смогла жить в нужде. И ты хочешь, чтобы твоя дочь вела такую же жизнь?
— Я даю ей Обитель, — мягко сказал он. — Я даю ей то, чего требует ее кровь: наследие Чэйсули. Я улыбнулся:
— И кто из нас теперь говорит о титулах? Вы всегда считали себя лучше хомэйнов. Он пожал плечами:
— Мы таковы, какими нас создали боги. Я рассмеялся и, поднявшись, потер колени, пытаясь размять суставы. Скачка оказалась для меня суровым испытанием.
Финн тоже молча встал. Он не говорил ничего — просто ждал.
— Нужда и тебя коснулась, как я вижу, — грубовато заметил я. — Пусть Аликс тебя подкормит. А то ты вроде как постарел.
Он поднял черные брови:
— Кто говорит о старости, пусть сперва посмотрит в зеркало.
— Я уже сделал это — и повернул его к стене, — я ухмыльнулся и сжал его руку. — Хорошо смотри за Мейган и почаще привози ее ко мне. В ней есть еще кое-что кроме крови Изменяющихся, и я хочу, чтобы она помнила об этом.
Рукопожатие Финна было по-прежнему крепким и сильным:
— Не сомневаюсь, что твоей дочери потребуется компания. Что до Мухаара Хомейны, ему нужен будет не один ленник. И когда ему понадобится помощь, к его услугам будут все кланы Чэйсули.
— Тем не менее, — ответил я, — я хочу, чтобы ты взял обратно кинжал.
И я вытащил кинжал из ножен, в свете очага
Я думал, что Финн может не принять его. В ножнах у него на поясе уже был другой кинжал, работы Чэйсули. Но он протянул руку и принял клинок, хотя это и не сопровождалось словами кровной клятвы.
— Жа хай-на, — тихо сказал он.
Я вышел из шатра. Мой конь ждал меня, но я не сразу сел в седло. Я стоял, держа коня под уздцы, и думал об Аликс, ухаживающей за Мейган, и о том ребенке, которого она носила во чреве. Ей будет нужна Мейган. Ей будет нужен Финн. Ей будут нужны все силы Чэйсули, когда родится ребенок Тинстара. И я знал, что ей достанет сил.
Я постоял еще некоторое время со странно знакомым ощущением в душе, каким
— я не мог сказать. И внезапно я понял, что слышу голос флейты, чистый и ясный голос флейты Чэйсули, поющей простую — и в то же время до боли знакомую мелодию. Последний раз я слышал ее, когда пальцы Лахлэна летели по струнам арфы, и арфа пела Песнь Хомейны. Теперь эта песнь пришла в Обитель.
Я улыбнулся — рассмеялся, сел в седло и повернул коня, собираясь отправиться в обратный путь, но дорогу мне преградил Донал. Он погладил морду коня, я придержал поводья. Слева от Донала сидел Лорн.
— Послушай, дядя, можно мне поехать с тобой?
— Я возвращаюсь в Хомейну-Мухаар.
— Жехаана сказала, что я могу ехать, — у него была очень знакомая ухмылка.
Я наклонился и подал было ему руку, но он сам вспрыгнул в седло позади меня.
— Держись крепче, — посоветовал я. — Этот царственный скакун нас и сбросить может. Донал прижался к моей спине:
— Пусть попробует!.. Я снова рассмеялся:
— Хочешь, чтобы я упал с коня?
— Не упадешь, — серьезно ответил он. — Ты — Мухаар Хомейны.
— Коню нет дела до титулов. Его интересует только вес седока, — я сжал бока моего скакуна коленями, он вздрогнул, но через мгновение успокоился.
— Видишь? — спросил Донал. Рядом с конем бежал волк. Я поискал глазами Тая — и увидел ею: крохотная темная точка в высоком небе.
— Вижу, — ответил я. — Ну что, поскакали?
— Ага! — восторженно подтвердил он. Так мы и сделали.