Песнь копья

Крымов Илья Олегович

Некоторое время сатрап лежал, не шевелясь, лишь зрачки подрагивали. Сразу много разных мыслей стали терзать его разум, много доводов против, много проблем, которые непременно возникнут, много сомнений и страхов… дети Элрога не живут в страхе.

– Это потребует денег. Больших. Армия – дорого. Размещение, питание, закупка оружия… наши соседи Аспан и Зелос очень быстро обо всём прознают, и мы окажемся меж двух огней. Тавриды, которых вы, матушка, упомянули, тоже не знают усталости, нападают на латифундии, крадут пищу, вытаптывают

поля, прожорливые твари… но всё это не важно, если воля Элрога ясна.

– На вас можно положиться, Нехей.

– Но время! – воскликнул сатрап, приподнимаясь. – Время, матушка! Оно равно золоту! Мне нужно знать о сроках!

– Здесь я бессильна, – Самшит скорбно прикрыла большие светлые глаза. – Элрог не говорит мне, сколь скоро я вернусь обратно.

– Если ваше путешествие затянется, то моя казна прохудится и Ур-Лагаш себя погубит, матушка.

– Понимаю. Поэтому скоро пришлю к вам своего нового казначея. Он сможет обеспечить значительные вливания из средств храма. Собирайте мужчин, на наших полях много рук, которые можно отнят от сохи без вреда для урожая, земля и сама рада рожать. Учите их и вооружайте, не жалейте злата для офицеров-наставников. Наёмникам, запятнавшим себя неверностью, не доверяйте, – у Аспана и Зелоса денег всегда будет больше, они перекупят всякого, кого можно перекупить. И главное, Нехей, мне нужны солдаты, верующие в Элрога. Наша главная сила не на остриях копий, она – в пламени сердец.

– Я смиренный раб Пылающего, – ответил сатрап, тем подтверждая, что указания приняты и будут исполнены.

Ему предстояло совершить огромное дело, встретиться с ужасными преградами, но всё это не пугало, ведь того желал бог. От понимания этого тело мужчины наполнялось юношеской лёгкостью и задором, Нехей решил, что когда Верховная мать покинет дворец, надо будет навестить любимую супругу.

Вскоре евнухи уже несли Самшит обратно на вершину Оранжевых скал. Величественный способ путешествовать, но ужасно медленный, особенно в гору. Зато было достаточно времени, чтобы подумать над тем, что она скажет гному-банкиру, дожидавшемуся её в Цитадели Огня.

Глава 2.

День 14 месяца фебура года 1650 Этой Эпохи, о. Балгабар, Ур-Лагаш.

Верховная мать не обязана была проводить ежедневный ритуал чтобы поддерживать Неугасимый Пламень, но за время что Самшит пребывала в высшем сане, она ни разу не пропустила его. В окружении нагих жриц подле алтаря смуглая красавица возносила хвалу Элрогу, покуда огонь ласкал её тело. Молитвы вместе с благовонным дымом уносились по трубе Факельной башни ввысь и наполняли Пламень силой.

Завершив службу, Самшит покинула молельный зал вместе с телохранителями, которые подали ей одеяние. За медными вратами ожидала Нтанда и евнух Уцт, недавно ставший личным секретарём Верховной матери.

– Матушка, – поклонилась префект Огненных Змеек, – произошло то, о чём вы меня предупреждали. Как было велено, – докладываю.

В ладони, что Нтанда протянула Самшит, лежала золотая пуговица со вставленным в неё турмалином. Драгоценный камень искрился разными цветами.

– Он в Белых палатах?

– Да, матушка.

Большая часть

Анх-Амаратха являлась священной территорией, ступать по которой могли только Огненные Змейки, евнухи и сами Драконьи Матери. Крепость была закрыта ото всего остального мира, даже от верующих, живших внизу, однако если кого-то требовалось принять, его проводили в Белые палаты, считавшиеся простой, неосвящённой землёй.

Верховная мать облачилась подобающим образом, но не слишком помпезно, чтобы ожидавший её некто не посчитал себя чересчур важным. Она пересекла большой двор с запада на восток и вошла в Белые палаты – несколько больших светлых зал, увешанных белой тканью. Там было просторно, светло, свежо и пахло кофе.

– Надеюсь, вы не заждались.

Гость обернулся и одарил Самшит белозубой улыбкой, окинул озорным взглядом, ответил:

– Вас, госпожа моя, стоило бы ждать хоть всю жизнь, клянусь последним живым глазом!

Это был красивый мужчина за сорок, загорелый, но не южанин, – по-северному загорелый. Высокий широкоплечий воин в добротной кожаной броне и с тремя короткими мечами, торчавшими из-за спины. У него были светлые, выгоревшие на солнце волосы и клиновидная бородка; правая глазница пряталась под повязкой, а левый глаз поблёскивал как аквамарин.

Сердце Верховной матери пропустило один удар, она опешила слегка. Какие-то мгновения люди просто смотрели друг на друга, он – весело, она – растеряно и смущённо. Наконец, чужак взял бразды в свои руки.

– Верховная мать Самшит, моё имя Кельвин Сирли. – Его шахмери был хорош, хоть и не идеален. – Безумная Галантерея получила ваше послание, подкреплённое денежным переводом Золотого Трона и прислала меня для уточнения деталей. Надеюсь, я вовремя?

– Да, разумеется, – овладела собой жрица.

Она передала пуговицу Н’фирии, а та вернула отличительный знак владельцу.

– Итак, – мужчина поставил на стол крошечную чашку, – вы желаете, чтобы мы, наёмники Безумной Галантереи, помогли вам совершить паломничество на святую землю?

– Именно так, – кивнула Самшит.

– А святой землёй элрогиан ныне считается… Эстрийская земля?

– Мне нужно попасть в святой город Астергаце, да. Ещё его зовут Синрезаром.

Кельвин Сирли задумчиво сложил руки на груди, подумал немного.

– Вы ведь осведомлены, что ныне Эстрэ является сердцем Амлотианской Церкви? Город Астергаце содержит в себе Папский двор, главную цитадель Инвестигации, его охраняют тысячи воинов и монахов культа, весьма враждебного к любым иным религиям, особенно к вашей.

– Это воры, – гордо молвила Верховная мать, – воры, укравшие город, который был построен верующими Элрога для его, Элрога, жрецов. Они сидят там больше полутра тысяч лет уже, но оттого Астергаце не перестал быть нашим по праву. Он хранит память о своих истинных хозяевах и является святой землёй. Когда-нибудь мы, элрогиане, туда вернёмся.