Песнь красных песков
Шрифт:
– С ума сошла, дурная девка? Быстро возвращайся в дом, к отцу! Ишь чего удумала, – возмутился хаджа и попытался отойти, но я крепче сжала хлопковую ткань джеллябы.
– Пожалуйста, – из горла вырвался всхлип, – пожалуйста, дядя Карим. Мне нельзя возвращаться, Амиль забьет меня камнями!
Пелена слез скрыла выражение лица хаджи. Сквозь шум крови в ушах до сознания долетали обрывки фраз, но разобрать слова не получилось. Слишком велик страх, он постепенно захватывал все существо. Отступила первая волна восторга от полученной свободы, следом внезапно
Озноб прошелся по телу.
Глупая верблюдица, что я натворила. Шайтан забери в чертоги такую дурную дочь. Своей непомерной гордыней втянула посторонних людей в неприятности. Ведь хаджа тоже пострадает, если меня здесь поймают – одну, без сопровождения. Осудят за распутство и предательство крови вместе с невиновным человеком.
– Вставай, Ясмин, – строгий голос Карима ворвался в бушующий поток хаотично скачущих мыслей.
– Я…
– Быстрее! – рыкнул он негромко и дернул за руку, спешно ставя на ноги. – Беги через заднюю дверь, вверх по улице доберешься до рынка. Видит Илам, там у тебя есть шанс уйти от преследования.
– Но…
– О великий Мудрец, ну что за дочь осла. Сама просила помощи, теперь копытами топчет мой порог!
Меня толкнули в сторону прохода, который скрывал неприметный ковер. Юркнув туда, я вдохнула облачко пыли и едва удержалась от громкого чиха. Зажала нос, поспешив по узкому коридору к задней двери. Почти наощупь сдвинула щеколду, надавила ладонями и ворвалась в шум городской суеты. Набросила хиджаб на голову, скрыв рассыпавшиеся по плечам локоны и лицо, затем сорвалась с места.
Потому что крики стражников где-то в глубине дома отрезали путь назад.
Глава 2. Ясмин
На рынке было шумно и многолюдно.
Ловко лавируя в толпе, я держалась поближе к женщинам: в темных хиджабах мы почти не отличались друг от друга, никто не рассматривал нас. Дразнящие ароматы будоражили сознание, а вид сочных фруктов на прилавках – аппетит. Никакое нервное напряжение не спасало от голода, ведь сегодня у меня не вышло даже позавтракать. Только успевала помогать на кухне да занималась подготовкой к встрече почтенного гостя.
Я услышала над головой громкий крик и непроизвольно посмотрела наверх. Словно маленькая лодка, прячущаяся за гигантскими кораблями, сквозь облака пронеслась огромная птица. Настолько впечатляющая, что люди вокруг прекратили разглядывать товары на прилавках и обратили взоры в бирюзовое небо.
– Хумай! Мамочка, смотри, хумай! – вскрикнула восьмилетняя девочка. Капюшон ее бурнуса слетел, и ветер подхватил полы этого суконного одеяния.
«Ивенты?» – промелькнуло в голове, пока я разглядывала темную кожу ребенка и длинную косу, которая на солнце отливала золотом. Почему-то она так заворожила меня, что на секунду все страхи и посторонние мысли вылетели из головы.
– Шейда, прекрати, – осадила худая женщина ребенка. Она крепко сжала хрупкое запястье, но тянуть не стала: с нежностью, свойственной лишь матери, привлекла дочь к себе.
–
– Чутье мне подсказывает, что блеск ее оперения светит сегодня не нам.
Почти бездумно я незаметно сунула руку в карман и нащупала серьги. Сколько сейчас одна такая стоит на рынке? Двадцать-тридцать дирханов, ручная работа ведь. Никакой магии.
Золото блеснуло на мгновение, после чего оказалось у ног юной Шейды, и зоркий глаз девочки, естественно, зацепился за украшение моментально.
– Ой, смотри, мама!
– Шейда, ты что, чужое брать нельзя.
– С неба упало. Говорила же, что хумай удачу на хвосте приносит. Откуда бы взяться серьгам, если рядом никого нет?
Резко отвернувшись, я шагнула к фруктовым прилавкам. Туман в голове рассеялся, от сожаления не осталось и следа. Лишь странное чувство тоски поселилось где-то в глубинах сердца. Ивенты – народ бедный. Из соседней страны они шли в наши края за лучшей жизнью. Кто-то находил, другие возвращались на родину. Женщина с дочерью, скорее всего, из таких. Искали в Маракеше возможность заработать или вовсе найти свое счастье.
Ничего удивительного. Однако глядя на них, я остро ощутила собственное одиночество. Будь здесь мама, видит Мудрец, мы искали бы дорогу вместе.
Куда теперь? Что делать? У меня ведь ни плана, ни решения. Я могла купить лошадь, но пересечь пустыню в одиночестве попросту невозможно. Без сопровождения там легко заблудиться и погибнуть от жажды или в песчаной буре. Корабли и огромные воздушные суда, что иногда забредали в наши порты, тоже не вариант. Сесть на них нельзя, не позволит ни один капитан. Для местных девушек действовало правило: сопровождение только с мужчиной. Никто не рисковал, пряча у себя в трюмах беглянок и неверных жен.
Искать попутчика? Но где?
Из знакомых мужчин у меня были отчим, братья и хаджа. Остальным не позволялось даже смотреть в сторону дочери хранителя городской библиотеки. Он считал, что чрезмерное общение развязывает женщине язык. Ни прислуге, никому из домашних не разрешали якшаться с «позором семьи Рашид». Подруг и тех не водилось. Все уважаемые родители держали от меня подальше своих дочерей, чтобы беды не принесла.
Я глубоко вздохнула и зажмурилась на несколько секунд. Перед глазами заплясали разноцветные круги, а шум рынка постепенно отошел на второй план. Ногти впились в кожу, момент слабости прошел.
Нечего обливаться горючими слезами.
– Не видели? Дочь Амаля Рашида, хранителя библиотеки султана Илама, пропала, – донеслось до моих ушей, и ужас ледяной волной пронесся по телу.
Вместе с солдатами показался гуль. Его серо-белая кожа, обтягивающая скелет, поблескивала на свету, пока уродливое существо принюхивалось к воздуху. Плоский нос втянул сладкие ароматы выпечки и специй, а широкий рот с кучей мелких зубов раскрылся в предвкушении охоты. Один из заклинателей стоял подле существа и крепко удерживал магический поводок, который заканчивался железным ошейником с шипами на тонкой шее гуля.