Песнь крови
Шрифт:
– Скажите, брат, – сказал он Ваэлину, – не вы ли тот, кого лорд-маршал называет изменником?
Ваэлин обратил внимание, что принц почти не сводит глаз с Норты.
– Я не изменник, ваше высочество, – ответил Ваэлин, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно ни страха, ни гнева. – И братья мои тоже. Они пришли сюда, только чтобы защитить меня. Если кому-то и следует нести ответ за то, что здесь произошло, то только мне.
– А что же ваш брат, что лежит без сознания? – принц Мальций подступил ближе, почему-то продолжая очень пристально глядеть на Норту. – Ему нести ответ
– Его… поступки были вызваны горем, – запнувшись, ответил Ваэлин. – Он будет отвечать перед нашим аспектом.
– Сильно ли он ранен?
– Его ударили по голове, ваше высочество. Примерно через час должен очнуться.
Принц еще немного постоял, глядя на Норту, потом отвернулся и негромко сказал:
– Когда он очнется, передайте ему, что я скорблю вместе с ним.
Он отошел и обратился к Аль-Гестиану:
– Это весьма серьезное дело, лорд-маршал. Весьма серьезное.
– Это правда, ваше высочество.
– Настолько серьезное, что для того, чтобы его полностью разрешить, потребовалось бы отложить казнь. Мне не хотелось бы объясняться с королем по этому поводу. Быть может, вам угодно объяснить ему это вместо меня?
Аль-Гестиан на секунду встретился глазами с принцем, между ними отчетливо сверкнула взаимная неприязнь.
– Мне не хотелось бы без нужды отнимать время у короля, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы.
– Я благодарен вам за предупредительность.
Принц Мальций обернулся к Ястребам:
– Отнесите этих раненых в королевский павильон, их осмотрит врач его величества. Лорд-маршал, мне говорили, что у западных ворот устроили пьяный дебош, это дело требует вашего присутствия. Не смею вас более задерживать.
Аль-Гестиан поклонился и снова сел в седло. Когда он проезжал мимо Ваэлина и его товарищей, на лице у него было отчетливо написано, что он намерен с ними поквитаться.
– С дороги! – крикнул он, взмахнув хлыстом в сторону толпы, пробиваясь вперед.
– Доставьте вашего брата в орден, – сказал принц Мальций Ваэлину. – И позаботьтесь о том, чтобы рассказать вашему аспекту о случившемся первыми, пока ему не рассказал об этом кто-нибудь еще.
– Мы так и поступим, ваше высочество, – заверил его Ваэлин, кланяясь как можно ниже.
В сотне ярдов уже слышалась ровная, монотонная барабанная дробь, и толпа стихала по мере того, как барабанный бой становился громче. Ваэлин видел поверх голов ряд копий, которые колебались в такт грому барабана, постепенно продвигаясь к темному силуэту виселицы.
– Унесите его прочь! – велел принц. – Даже если он без чувств, незачем ему тут находиться.
Когда они пробирались сквозь примолкшую толпу: Ваэлин и Каэнис несли Норту, а Дентос с Баркусом прокладывали путь, – барабанная дробь внезапно стихла. Воцарилось молчание, настолько густое, что Ваэлин физически ощутил висящее в воздухе предвкушение толпы, пригибающее его к земле. Издалека донесся стук, и толпа взорвалась восторженными воплями: тысячи кулаков взметнулись в воздух, на лицах отражалась маниакальная радость.
Каэнис смотрел на ликующую толпу с неприкрытым отвращением. Ваэлин не слышал слова, которое он произнес, но по губам уверенно прочел:
Как только они очутились в стенах ордена, Норта исчез, очутившись на попечении мастеров. По тому, как опасливо косились на них другие мальчишки и как недовольно смотрели мастера, было ясно, что новости об их приключениях опередили их.
– Мы о нем позаботимся, – сказал мастер Чекрин, избавляя их от Норты. Он без труда поднял его на своих мускулистых руках. – А вы отправляйтесь к себе в спальню. Без приказа никуда не выходить и ни с кем не разговаривать.
Чтобы убедиться, что они исполнят это в точности, мастер Хаунлин лично проводил их в северную башню. Обычная любовь обожженного к пению на этот раз, похоже, уступила обстоятельствам. Дверь за ними захлопнулась, но Ваэлин был уверен, что мастер остался караулить снаружи. «Так мы что, теперь пленники?» – подумал он.
Оказавшись в спальне, они положили свои вещи и стали ждать.
– Ты мне башмаки купил? – спросил Ваэлин у Каэниса.
– Не успел. Извини.
Ваэлин пожал плечами. Молчание затягивалось.
– А Баркус едва девку не подцепил у палатки с элем! – выпалил Дентос. Он всегда плохо переносил молчание. – И аппетитная же девка была! Титьки что твои дыни. Скажи, брат?
Баркус уничтожающе уставился на брата через комнату.
– Заткнись, – коротко сказал он.
Снова воцарилось молчание.
– А ты знаешь, что, если на этом попадешься, то получишь свои монеты? – сказал Ваэлин Баркусу. Время от времени у ворот ордена появлялись девицы из Варинсхолда и окрестных деревень, с огромным пузом или с орущим младенцем в подоле. Виновного брата наскоро сочетали браком – обряд проводил сам аспект, – и выдавали ему положенные монеты плюс еще две, одну на девицу, вторую на ребенка. Как ни странно, многие парни, похоже, бывали совсем не прочь покинуть орден при подобных обстоятельствах, в то время как другие до последнего уверяли, будто они тут ни при чем. Но проверка на правду, проводимая Вторым орденом, быстро выводила виноватых на чистую воду.
– Да не было там ничего такого! – рявкнул Баркус.
– Да ты с ней лизался, как ненормальный! – расхохотался Дентос.
– Ну, я выпимши был. К тому же все внимание доставалось не мне, а Каэнису!
Ваэлин обернулся к Каэнису и увидел, что друг медленно краснеет.
– Что, правда?
– Правда, правда! На него девки так и вешались! «Ой, какой хорошенький!»
Ваэлин с трудом сдержал смех. Каэнис залился краской по самые уши.
– Ну, он наверняка мужественно сопротивлялся!
– Не знаю, не знаю, – задумчиво сказал Дентос. – Боюсь, еще немного, и через девять месяцев к воротам принесли бы целый отряд хорошеньких ублюдков. Хорошо еще, какой-то пьянчуга подошел и начал орать, что, мол, Ястреба с орденскими дерутся.
Воспоминание о драке снова заставило всех умолкнуть. И наконец Баркус сказал вслух то, о чем думали все:
– Как вы думаете, его не убьют?
В комнате успело стемнеть, прежде чем дверь отворилась и вошел мастер Соллис. На лице наставника отражался невероятный гнев.