Песнь крови

Кук Глен Чарльз

Ездок усмехнулся зло: сомнений нет, убийца отца направился прямиком в подготовленную ловушку. Жерк-младший остановился купить кварту сока и пирог с мясом — до того и поесть было некогда. Прожевал, выждал нужное время, ополоснул ладони в фонтане и пошел к ангарам воздушных кораблей.

Там — лишь охрана. Само собой, сегодня ведь праздник. Стража у ворот узнала, замахала приветливо. Он пошел между огромными стапелями, сборочными ангарами, причальными мачтами, заводами, где ученики Защитника делали магический газ, державший в воздухе корабли. Все это — заслуга и постройка

отца, Жерка-старшего, наибольший подарок городу. Даже если легионы Шасессеры не устоят, не смогут удержать провинции — корабли ее останутся хозяевами небес. Секрет их — первое, чем жаждут завладеть враги города.

Ездок изменил послание отца, зная: убийца без труда поверит, что Жерк захотел спрятать важное в верфи воздушных судов.

Внутренняя часть корабельной гавани занимала полуостров, откуда просматривался весь Золотой Рог: многомильный залив перед Мировым Мостом — узким, длинным, извилистым проливом, соединявшим Аморский океан со Срединным морем. На оконечности полуострова высились руины древней сторожевой башни. Вокруг располагалась первая из построенных Защитником верфей, ныне принадлежащая Жерку и его потомству. Ездок издали увидел отцовские корабли, выглядывавшие из ангаров, будто разноцветные китовые спины из усеянного мусором океана. Двенадцать их, всевозможных форм и расцветок. Семейное сокровище.

В гавани Жерка было еще тише и безлюднее, чем в прочих, окружавших ее, — даже стражи праздновали. Ездок ступил в длинную тень и глянул вверх, на четырехсотфутовую причальную мачту у руин. В детстве, в редкие минуты, свободные от учения и тренировок, он любил взбираться на эту мачту и смотреть на разноцветные паруса, скользящие по глади Мирового Моста, уходящие, приближающиеся. Так часто хотел умчаться под полотняными крылами — к приключениям, к неведомым землям… Что ж, сейчас хватает приключений и дома. И на всю жизнь хватит, с избытком.

Ездок беззвучно, осторожно зашел в просторный низкий ангар, куда прятали корабли в непогоду. Прислушался — и через секунду уловил негромкий треск, будто глубоко под полом сломали высохший сук. Между стенами заметался испуганный вскрик, затем проклятия.

Он спокойно пошел, не стараясь смягчить звук цокающих о гладкий камень каблуков.

Проклятия смолкли, послышался шорох, поскребывание, лихорадочное шевеление — будто от крысы, угодившей в яму. Когда Ездок подошел к двери, за которой ожидала попавшая в ловушку добыча, послышались всхлипы. Он ступил внутрь — в кабинет управителя верфями, кабинет своего отца.

Человек, чья правая рука оказалась зажатой столом, Ездоку не удивился, но погрозил кинжалом в левой руке. Ездок, однако же, был изумлен.

— Влазос?! Я думал — ты с армией в Клейворне!

Гость не ответил. Жерк-младший пододвинул стул, уселся:

— Впрочем, теперь все сходится.

Влазос яростно воткнул кинжал в стол.

— Расскажи мне! — приказал Ездок, глядя страшно на пленника, будто удав из знаменитой сказки.

Повел левой рукой, ловя взгляд Влазоса, а поймав — приковал. Изменник по-рыбьи раскрыл рот, закрыл: бедняга боролся с желанием выложить все и предать сообщников.

— Расскажи

мне, кто еще участвует в этой мерзости!

Ездок редко пользовался заклятием правды — общество зиждется на вежливом обмане, разрушать который по пустякам вовсе ни к чему. Но Влазос…

Несколько раз размеренно вздохнув, Ездок сосчитал про себя, стараясь обуздать гнев. Трудно представить, ради чего человек с богатством и положением Влазоса мог решиться на предательство Шасессеры.

Наконец заклятие Ездока превозмогло волю Влазоса, но признаний не последовало. Значит, продался. Если б предал за идею, борясь за свою обиженную странную правду, — под заклятием попытался бы выкрутиться, защититься. Молчит — что ж, молчание тоже бывает красноречивым. Алчность и жажда власти — вот краеугольные камни заговора, грозящего Шасессере.

— Где кроме твоего особняка гнездо заговора? Кто входит в ваш круг?

Заклятие подавило Влазоса полностью, и он наконец заговорил. Большинство названных Ездок и так подозревал — они мешали Защитнику на каждом шагу.

— При чем здесь Кралиж Одехнал? Как он попал в заговор?

Влазос поперхнулся, сглотнул судорожно, заскреб пальцами по глотке. Лицо потемнело, глаза выпучились — Влазоса душило колдовство.

Ездок расслышал шаги за дверью, но не обернулся, пытаясь нащупать заклятие, сковавшее Влазоса, распутать, пока не поздно. И не смог. Влазос взвизгнул тихонько, испуская дух, — и застыл.

— Шайки? — Ездок повторил слово, вышептанное Влазосом перед смертью. — Что за шайки? К чему?

Выбежал из кабинета: в огромном ангаре — никого. Но дальняя дверь, сквозь которую он зашел, приоткрыта, из-за нее пробивается дневной свет — а ведь закрывал, входя.

К двери примчался за время, которому позавидовал бы любой бегун на состязаниях. Остановился, вслушиваясь, внюхиваясь, ожидая засаду, но заметил лишь слабеющие вдали следы магии, двигавшей воздушные корабли.

— Как слабо и тонко, — пробормотал под нос. — Корабль маленький, и управляет им самоучка.

Вышел под яркий солнечный свет и, сощурившись, заметил темное пятнышко низко над Золотым Рогом — поспешно улепетывавший корабль. Подумал: может, взять один из отцовых кораблей, поменьше, и отправиться в погоню? Но корабли не готовы. Нужен час, чтоб заправиться газом. Убийца отца тем временем удерет.

Ездок вернулся и обыскал Влазоса. Ничего — кроме ключа того сорта, каким закрывались сейфы в Имперском казначействе. Ключ сунул себе в карман.

Предатель, погубивший отца, теперь мертв — но что в этом толку? Подобной местью не насытишься, и заговор по-прежнему жив и страшен. Влазос лишь стронул лавину. Теперь всем заправляет, как видно, Кралиж Одехнал. И где же карлик сумел выучиться магии, двигающей корабли? Как? Цикл заклятий движения хранился в сугубой секретности, Жерк-старший обучал лишь тех, кому доверял абсолютно.

Когда Ездок направился к цитадели, солнце уже клонилось на запад — как раз время для аудиенции с королем. Пусть узнает и приготовится к атаке. Кроме того, Ездок надеялся получить королевское дозволение — и благословение — занять место отца.