Песнь крови
Шрифт:
В толпе, куда приземлилась дюжина монет, началась дикая потасовка.
— Цинично.
— Только циничный пессимист и выживет с короной на голове.
— Может, стоик справится не хуже?
— Мой отец был стоиком — терпеливым, мудрым. Умер он от фута стали в кишках. Кинжалы философии не знают.
Беледон казался куда дружелюбнее, чем раньше, — к добру это или нет?
Когда королевский кортеж приблизился к башне, где ожидали победители, по толпе пробежал шепоток: где, где сам Защитник? Ездока не все знали в лицо, но кое-кто его все же узнал
Шасессера — город буйный и не очень уважающий власть имущих, в особенности по праздникам. Прошло с четверть часа, пока толпа угомонилась и позволила королю начать речь. Он говорил долго, утомив слушателей и притупив внимание, а затем, ничего не объясняя, передал слово Ездоку. Тот вручил лавры победителям, попутно рассказывая анекдоты и остря, и тоже ничего объяснять не стал. Быстренько покончив с награждением, оставил трибуну организаторам игр.
— Кажется, твои ожидаемые убийцы оказались пустой угрозой, — заметил Беледон, когда протискивались назад сквозь толпу. — Любопытно, какая часть рассказанного тобой — плод нездорового воображения?
— Посмотрим, — ответил Ездок.
Во время награждения он ощутил легчайшее касание, толчок — будто кто-то пробовал, цела ли Сеть. Несомненно, смерть Влазоса и Эмеральда игру не окончила.
Убийцы напали, когда процессия миновала отрог Скалы и начала подниматься к воротам цитадели. Королевская стража уже расслабилась, чувствуя себя дома.
И тут — из расщелин Скалы выскочила орда пиратского вида головорезов, сквернословя на дюжине языков. Кажется, Одехнал вычистил самую грязь из трущоб. Мгновение — и стража уже отчаянно отбивается, а бандиты ломятся к Ездоку и королю. Люди капитана кинулись на помощь, ударив злодеев сзади. Ездок вытянул из карманов горсть черных шариков, быстро пробормотал заклятие, рассыпал их — и вокруг взвились столбы пара и дыма. Толкнул короля к самому густому облаку, позвал своих.
Навстречу кинулся головорез с лицом в шрамах, ткнул тесаком. Ездок уклонился, ухватил за кисть. Кость хрустнула, напавший завизжал истошно. Ездок же поймал его тесак и загородил короля от другого бандита, пластая направо и налево с мастерством, какому позавидовали бы знаменитейшие дуэлянты Шасессеры.
Дым вызвал замешательство и позволил выиграть время, но недостаточно. Вечерний бриз с Золотого Рога рассеял его слишком быстро, и открывшаяся картина надежды не внушала. Большинство королевских стражей лежали замертво, нападавших же оставалось на ногах больше дюжины — и они приближались.
Ездок ощутил мощнейший рывок Сети — кто-то наслал мощное заклятие невидимости, нацеленное в него. Все и вся в радиусе пятидесяти шагов стало незримо постороннему глазу. На помощь никто не придет: никто не увидит случившегося.
Жерк-младший вынул из кармана статуэтку демона — того самого, уже побесновавшегося в поместье Влазоса. Люди Ездока, король, двое оставшихся охранников стали спина к спине.
Демон оскалил клыки — а бандиты и бровью не повели. Сколько ж им посулили
Сеть содрогнулась опять. Демон завизжал, бросил недокалеченную жертву, завертелся колесом — и стал стремительно усыхать. За секунды сжался в точку, затем громкий хлопок — и демона не стало!
Но все же он успел перепугать напавших. Они попятились — на секунды, но тем дали Ездоку время заняться колдовством невидимости.
Бандиты подступили снова, шагая по трупам стражей и сообщников.
— Да им, наверное, полные трюмы золота обещали! — прорычал Чаз.
Они и в самом деле мало походили на идейных самоубийц.
Снова сцепились врукопашную. Один из стражей свалился, король зашатался, пропустив удар. Рухнул оглушенный Чаз. Ездок же отбивал удары, попутно раздирая в клочья заклятие невидимости.
Через три секунды завыли трубы цитадели — гарнизон встревожило отсутствие короля. Солдаты хлынули из ворот.
Бандиты ждать не стали. Никакая награда не стоит того, что делают с покушавшимися на короля. Потому бросились наутек. Шатающийся Чаз схватил одного за лодыжку, подмял, придавил к земле.
И тут словно само небо завизжало в отчаянии. Но Ездок уже был готов и отразил смертоносное заклятие столь быстро и точно, что никто из спутников и не заподозрил о грозившей через секунды смерти от чудовищного жара.
— Теперь, полагаю, вы согласны с тем, что Шасессера в опасности? — спросил Ездок у короля.
Но к ответу прислушиваться не стал, размышляя. Вряд ли Кралиж Одехнал мог устроить подобное. Это уж точно не по его мерке. У него ни силы не хватит, ни наглости.
Помогая Чазу справиться с пленником, сказал подручным:
— Заговор куда обширнее, чем я думал. И участвуют в нем гораздо больше людей, чем казалось вначале.
12
Ездок проснулся на рассвете. Хоть тело болело от чрезмерных усилий и синяков предыдущего дня, не терпелось приняться за дела. Выпрыгнул из постели, занялся гимнастикой.
Су-Ча просунул голову в дверь.
— Встали уже? — осведомился всегда бодрствующий бес — его порода спала очень редко.
— Угу. Кровь побежала по жилам.
— Мне будить остальных?
— Не нужно. Пусть отдохнут вволю. Как пленник?
— Несчастен и полон благословенного невежества будто глупость должна его прямиком в рай вознести. Кто-то посулил шестьдесят фунтов золота за вашу голову. За голову короля тоже. Чаз от ярости лопнет, когда про свою цену узнает. Хе-хе, его только в пять оценили.
— Неудивительно. Что с Сетью?
— Ничего. Ни звука, ни вибраций.
Ездок оставил гимнастику, хотя обычно упражнялся по часу.
— Я умоюсь быстренько, а ты выбирай: или на нас всех отыщи балахоны шанторов, или завтрак готовь.
— А если я завтрак выберу?
— Тогда я тебя с лестницы скину.
— Так я и думал.
Не имея особой нужды в пище, Су-Ча не имел и кулинарных талантов. Иногда пробовал готовить, но результаты лучше было скармливать недругам.