Песнь лихорадки

Монинг Карен Мари

К собственному удивлению я осознаю, что до странности восхитительно быть одним лишь сознанием. Это удивительно… свободно. Не то чтобы я выбирала остаться в таком состоянии, но так намного проще собраться с мыслями. Я не чувствую боли. Ничего не болит, не чешется и немеет от слишком долгого сидения в одной позе. Я не беспокоюсь о том, как выглядят мои волосы или ногти, потому что их у меня нет. Я не голодна. Мне не нужно в туалет…

О Боже, но ей-то надо!

Рот, которого у меня нет, хочет рассмеяться. Я гадаю, как она справляется, как пытается приспособиться к требованиям

моего тела, не имея инструкции по использованию. Она страдает от ограничений, которых никогда не имела. Как и Невидимыми, только что освобожденными из их тюрьмы, ей, должно быть, управляет бесконечная одурманивающая жажда — но в отличие от них, она владеет телом, о котором не привыкла заботиться, и будет совершать ошибки.

Хорошо. Надеюсь, у нее будут проблемы.

Не слишком крупные, добавляю я торопливо, потому что очень хотелось бы вернуть свое тело в целости. Надеюсь, она накосячит ровно настолько, чтобы королевски облажаться.

Моя копия Синсар Дабх никогда не была материальной за исключением нескольких смертоносных часов, и теперь ей нужно ходить в туалет, питаться, мыться (надеюсь) и делать все эти обременяющие и отвлекающие вещи, которые люди постоянно делают с собой.

До меня доходит, что в эти ранние часы или дни или сколько там прошло времени, она будет слабее всего, пока привыкает к телу. Надеюсь, Бэрронс это тоже поймет.

Хладнокровный аналитический разум изучал меня всю мою жизнь, отыскивая слабости.

В эту игру можно играть вдвоем.

ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ СО МНОЙ! ЧТО ЭТО?

Панические мысли Книги отдаются эхом, точно гром в горах, будоража меня. Я простираю дальше свое сознание, расширяясь, давя на неопределимые ограничения стен, которые я чувствую где-то вокруг себя. Почему мы просачиваемся друг в друга? Она играет со мной в игру? Пытается обхитрить, заманить на совершение очередной ошибки? Я могу совершить еще больше ошибок? Или она действительно слабеет?

Я не одинока. Она тоже здесь. Мы обе во мне. Нас разделяет барьер, но барьер можно снести.

Я выслежу его.

Я найду его. Изучу его. Выявлю трещины, несовершенства и слабости, которыми можно воспользоваться. Я ворошу информацию, полученную на курсе психопатологии — без отвлечений это делается на удивление легко — и раздумываю над характеристиками пограничного расстройства личностей. Это не битва магии, это битва «границ» — какое устройство мира мы принимаем как свое, таким мы будем считать самих себя, таково будет наше отношение к миру. Я должна изменить границы Книги, как она изменила мои, ослабить их, перестроить их так, чтобы она потеряла контроль. Но прежде их нужно найти.

Я НЕ ПОТЕРЯЮ КОНТРОЛЬ НАД ЭТИМ СОСУДОМ ВНОВЬ!

Я бы улыбнулась, будь у меня лицо. Да. Вот так. Потеряешь. Ты проиграешь, а я выиграю.

Что-то происходит с Книгой, меняет ее положение, и чем бы это ни было, оно угрожает ее способности удерживать мое тело. Это я? Это мое растущее осознание ослабляет ее хватку? Я простираю свое сознание, и по мне ударяет волной изнурительного изнеможения. Это первое ощущение, которое я чувствую с тех пор, как Книга превратила меня в Мак-в-коробке. Кто-то крутит ручку моей шарманки?

О Боже, я знаю,

что происходит! Ей нужно поспать. Ее сознание привязано к моей физиологии, и в итоге она вырубится. Должна вырубиться. Она не сможет гонять мое тело вечно, иначе оно умрет. Тела умирают от перенапряжения. Что тогда случится с книгой? Что случится со мной?

Теперь я постоянно бодрствую. Я не страдаю от усталости, не нуждаюсь во сне. Я гипербдительна, как Риодановский замок из стекла, откуда все видно и за всем можно наблюдать.

Она вновь говорит, слабо произнося три слова.

Кто-то. Отравил.

Я жду, потягиваясь, надавливая, стремясь наружу всей своей волей.

Внезапно ощущение удерживающих меня стен пропадает, и я чувствую, будто меня вытянуло из моей коробки вакуумным пылесосом — расправляюсь, расширяюсь, увеличиваюсь.

На один долгий ужасный момент мне кажется, что мое сознание разорвано надвое, будто кто-то борется за то, чтобы удержать меня в коробке, но я сопротивляюсь и пинаюсь, пытаясь освободиться. Напряжение становится невыносимым.

Внезапно по мне ударяет боль.

Боль повсюду! Она потрясает меня.

Я открываю глаза, отчаянно пытаясь увидеть, что вызвало эту боль…

Дерьмо собачье.

Я.

Открываю.

Глаза.

Глава 17

Они порхают позади тебя,

твои возможные варианты прошлого [32]

Эобил, Королева Фейри

<

32

Строчка из песни Pink Floyd — Your Possible Pasts

empty-line/>

— Выпусти меня отсюда, упрямый ты дурак! — Эобил погрозила кулаком потолку освещенного свечами и усыпанного цветами будуара, в котором она была заперта. Сияющие бриллианты, освещенные изнутри крошечными мигающими светлячками, россыпью окружали ее кулак и описали в воздухе спирали.

Ее слова, как и все остальное, что она говорила, угрожая и упрашивая, были проигнорированы — если безразличный Король Невидимых вообще слушал. Если он не убрел куда-то, отвлекшись на забавы, легкомысленный он ублюдок. Она даже пыталась говорить потолку, что вспомнила, кто она и вновь любит его, но если король подслушивал, ее ложь оказалась неубедительной.

Даже здесь, запертая в сегменте Зеркал, Эобил чувствовала смятения своего двора; злобные нападки среди ее каст со смертями принцев; возрождение новых принцев; и страдания в глубине планеты.

Она также чувствовала рождение огромной злобной силы внутри ши-видящей О'Коннор, на которую она так сильно полагалась. Синсар Дабх больше не пребывала в заточении и теперь бродила по Дублину, более осведомленная, более опасная, чем ее предыдущее воплощение. Бродила с намерением, целью и планом. Она знала, на что она навела свой прицел, но в то же время не имела понятия, как могут развернуться события. Этот мир и его обитатели вышли за рамки ее предполагаемых вариантов.