Песнь Лихорадки
Шрифт:
Я осознала его слова.
– О Боже, то есть...
– я умолкла, в ужасе уставившись на Крууса. Затем резко повернулась к Парню с Мечтательными Глазами.
– Заткнись, - прорычала я.
– Прекрати говорить сейчас же.
Но он не послушался. Он продолжил доносить свою мысль с абсолютной ясностью и окончательностью, звоня в похоронный колокол по всему моему миру.
– Как только песня будет спета, раса Невидимых прекратит свое существование, от самых скромных до самых величественных ее созданий. Он никогда не предавал тебя, Круус. Он не предавал никого из своих
– И в конце концов, она все равно его оставила.
– Ты не должен был ему это говорить, - яростно произнесла я.
– По крайней мере, не до того как он передаст мне песню! Ты мог бы солгать.
– Никакого веселья, - пробормотал ПМГ.
Круус маленькую вечность стоял неподвижно. На душе у меня становилось все тяжелее по мере того, как затягивалось его молчание. Наконец он горько произнес:
– Ты это нарочно сделал, ненормальный мудак. Ты нашел способ загнать меня в угол. Если я откажусь отдать мою половину МакКайле, я умру. Если я дам ее МакКайле, я умру. Я умру в любом случае.
– Но Видимые выживут, - мягко сказал Парень с Мечтательными Глазами.
– Ты же хотел быть королем.
– Нахрен Видимых, я всегда их презирал! Мертвец - не король!
ПМГ пожал плечами.
– Никогда не говорил, что будет легко.
Внезапно ПМГ исчез, а мы вернулись в книжный магазин.
Все разом заговорили, желая узнать, что случилось, но моя голова шла кругом, и в животе возникло ощущение тошноты, потому что я знала, что в Круусе нет альтруистичности, он презирал Видимых, и вся его мотивация на протяжении всего его существования - это освобождение Двора Темных.
А не его убийство.
И не собственная смерть в процессе.
Мой взгляд метнулся к Круусу, и я умоляюще уставилась на него, пока тянулось время.
Я нашла ответ на свой вопрос в безжалостных глубинах его социопатичного эгоистичного взгляда. Суицид был не в его природе. Он просто не так был устроен. Он был ходячим изначальным недостатком, сотворенным несовершенной песнью.
Невидимыми двигала бесконечная всепоглощающая жажда украсть то, чего им не хватало, в слепой ненасытной погоне сделать себя цельными. Видимые же всего лишь были опустошены бессмертием, ими двигало желание испытать эмоции, которые, как я начинала подозревать, они когда-то знали.
Видимые могли эволюционировать. Невидимые были на это неспособны, они заточены в несовершенном, ограниченном, эгоистичном существовании.
Круус даст мне его половину песни?
Ни. За. Что. На свете.
Он знал, что я нашла ответ на свой вопрос в его взгляде, и сверкнул ледяной улыбкой.
– Пошла ты нахрен, МакКайла, и весь твой мир тоже. Если я обречен, - сказал он, сужая глаза до полосок радужного льда - и внезапно я поняла, что смотрю в глаза психопатичной Синсар Дабх, - то и ты обречена. Вместе с каждым ныне существующим Видимым. Я никогда не позволю этим ублюдкам пережить мою расу.
Он исчез.
– Призови его обратно!
– заорала я Джаде
– И удержи его тут, когда он появится!
– Я не могу, Мак. Браслет. Он исчез!
– Так король сказал, что на самом деле ему удалось воссоздать песнь, но он ей не воспользовался?
– спросила Джада, когда я посвятила их в то, что произошло, когда ПМГ утащил нас в Изначальный Мир.
Я плюхнулась на диван, вздыхая.
– Да. То есть, нет, не король. Парень с Мечтательными Глазами продолжал говорить о нем в третьем лице, как будто он на самом деле не король.
– Тогда кто он?
– потребовал Кристиан.
– Я не знаю. Возможно, какая-то часть короля. Кем бы он ни был, у него очень много силы, - я ощущала его как короля. Он перенес меня на ту же планету, куда когда-то меня взял король.
– И он поместил половину песни в музыкальную шкатулку, а другую половину - в Синсар Дабх?
– продолжила Джада.
Я кивнула.
– Но не в ту версию Синсар Дабх, которая обладала тобой?
Я покачала головой.
– ПМГ сказал, что ее нельзя воссоздать. У Крууса она есть. У меня нет.
– И теперь Круус исчез, - сказала она, нахмурившись.
– Браслет исчез с моего запястья, как только он просеялся. Теперь я знаю, почему он вечно изменял условия каждого нашего с ним соглашения. Он никогда не был ко мне привязан. Он играл с нами, притворяясь, что браслет его контролирует, чтобы он мог держаться близко и наблюдать за каждым нашим шагом.
– Типичный ход в духе Крууса/В'Лэйна, - согласилась я.
– Недаром его зовут Великим Обманщиком.
– Значит, Контракт между вами двумя также не работает?
– спросил Танцор.
Я нахмурилась.
– На самом деле, думаю, он работает. Но я не могу его соблюсти. Он не проживет достаточно долго, чтобы я могла выполнить условия сделки, и это обнуляет соглашение.
– Скажи мне, что именно он говорил о цене песни, - мрачно сказал Бэрронс.
– Он сказал, что цена совершенной песни - это разрушение всего, что сотворено несовершенной песнью, - теперь я понимала, почему мои файлы утверждали, что если раса, использующая песнь, не сделала ничего неправильного, цена не будет высока. Я посмотрела на Бэрронса, который обменялся долгим взглядом с Риоданом.
– Что?
– потребовала я.
– Ты думаешь о чем-то, до чего я не додумалась.
Он долгий момент изучал меня взглядом, затем произнес, осторожно выбирая слова.
– Если это правда, то не только Невидимые прекратят свое существование, но и все, что создала Синсар Дабх. Книга создана несовершенной песнью и содержит лишь заклинания несовершенной песни.
– Алина, - прошептала я.
– Ты говоришь, что она также может исчезнуть.
– Возможно и все, что превращается в Невидимых.
Мой взгляд метнулся к Кристиану.
– Зашибись, - раздраженно сказал Кристиан.
– Хреновое положение дел Кристиана МакКелтара достигает нового уровня хреновости.