Песнь о Кейлех
Шрифт:
Хмель прошел. Сразу расхотелось идти в холодную сырую комнату, которую он снимал на последние гроши. Ноги сами остановились у полуоткрытой двери, как раз под полустертой вывеской. После недолгих размышлений, Альс уже сидел за почерневшим столиком в затененном уголке питейной. Обстановка как раз соответствовала его настроению: и непопулярностью, и почти потухшим камином, и изможденной женщиной у стойки. Хозяйка оценила нового клиента как невыгодного, но недовольство сдержала.
– Что желает господин?
– Выпить.
Брошенная на стол монета определила количество и качество заказа. Через минуту на столе стоял большой кувшин и кружка.
– Мы закрываемся через два удара колокола.
Значит, после полуночи. Что ж, это заведение явно не пользовалось
Вино было средненькое, явно разбавленное, но все же приемлемое. После второй кружки стало спокойно и тревоги ушли. По-привычке он стал осматривать окружающих. Всего восемь человек (кроме него). Не густо для такого промозглого вечера. И все такие же скитальцы, как и он. Хозяйка за стойкой иногда пристально посматривала на посетителей, наверное, надеясь на новый заказ. Печальный старик с трясущимися руками смотрел на кружку так, будто считал, что от его пристального взгляда кубок наполниться. Двое, еще молодых, но уже явно спившихся, мужчин в грязной одежде. Зябко кутающаяся в плащ старуха, потасканная жизнью и судьбой. Два солдата, которые пришли сюда из-за скудности кошелька, с лихорадочными взглядами, находились в таком состоянии, когда уже хотелось приключений, но разум еще не отказал… Эти были опасны. Они будто пытались кого-нибудь зацепить, но решали, стоит ли делать это здесь или лучше уйти. Похожие, словно братья. Одетые в кожаные штатные куртки и бритые налысо. Один из них задержал взгляд на Альсе, но не счел достойным, повернул голову и уставился на кого-то справа от Поднебесного, при этом тотчас заработал толчок от своего собрата и резко отвернулся. Это уже было интересно.
Справа сидела женщина лет тридцати. На столе перед ней стояла одинокая кружка, скорее всего уже пустая. Одета просто, бедновато. Фигура в свободном плаще не угадывалась, но явно не худышка. Лицо… наверное, она была симпатичной, но выражение обреченной усталости уродовало его. Темные волосы собраны в тугой хвост на затылке, несколько прядей выбились на глаза, но женщина не делала ни единого желания убрать их. На висках темные родимые пятна с монету… а нет, это скорее татуировки… Родовые? Странно, таких отметин Поднебесный здесь еще не видел. Пальцы что-то чертят на столе, неверное, какой-то абстрактный узор. Разомлевший разум Поднебесного сам собой придумал ей историю. Жена ремесленника, сбежавшая от опостылевших будней? Сколько таких отчаявшихся Альс перевидал на своем веку – не счесть, некоторые даже хотели забыться в его постели. Наверное, когда-то вышла замуж по немыслимой любви… или неудачному расчету, а теперь горько разочаровалась. Выбралась сюда, в задрипанную питейную, чтобы просто вырваться из своего окружения, а мысли все равно про опостылевшего мужа, про детей, про хозяйство. Неожиданно женщина посмотрела прямо на него. Альс на миг замер. Странное выражение тусклых, неопределенного цвета глаз: боль и упрямство одновременно.
Так его мать смотрела на отца.
Лицо же женщины преобразилось. Такая ярость отразилась на нем, что черты на миг заострились, глаза вспыхнули, и проявилось что-то холодное, опасное, от чего мурашки пробежали по спине. Пару мгновений она смотрела на Поднебесного, словно он напомнил ей кого-то из прошлого, и воспоминания эти были неприятны. И все-таки она справилась с собой, опустила глаза, снова становясь серой неинтересной мышью.
Интересное преображение. Словно маску сняли, а затем одели вновь… или наоборот… сменили одну ипостась на другую. Маскировка? Личина? Ну, невозможно вот так изменить лицо без магии и грима. Или Альс совсем пьян?
Входная дверь открылась, впуская закутанную с ног до головы в плащ человека низкого роста, скорее всего, женщину. Она прямиком направилась к печальной женщине, и та сразу забыла про Альса. Незнакомка села рядом с женщиной и придвинулась так близко, что плечи соприкоснулись. Та, что с татуировками на лице, что-то горячо зашептала и передала тугой кошель,
Альс отвернулся. Его фантазия оказалась очередной фантазией… Странные действия этих людей его не касались. В два глотка допив содержимое кружки, Поднебесный собрался было уходить… и именно в это мгновение все вокруг будто взорвалось звуками. Хозяйка, мигом сбросив лет эдак двадцать, встрепенулась и, перемахнув через стойку, бросилась к странной шепчущейся паре. Двое солдат схватились за оружие. Старуха завизжала.
Странная женщина с печальным лицом (нет, не печальным – лицо снова изменилось) развернулась к солдатам и резко выбросила вперед руки, всплеснув ладонями. Не было ничего: ни оружия, ни магии, ни колдовства… Поднебесный не почувствовал ничего из этого (а он бы почувствовал точно), но оба солдата откинулись назад, будто от сильного удара. Все это заняло время, равное нескольким ударов сердца, но приученный к подобному Поднебесный все рассмотрел.
– Не с места! – заорал один из солдат.
– Будьте прокляты, собаки, - прошипела женщина.
Ее спутница с размаху швырнула на пол две большие склянки и что-то выкринула, а женщина ударила ребром ладони по столу, явно завершая давно начатое действие. А потом яркая вспышка света ослепила всех поголовно.
И следом пришло чувство небывалой легкости и пустоты, дыхание сперло. «Переход!» - в ужасе подумал Альс, понимая, что находится слишком близко к тому столику.
Глава 2
Кей, кряхтя, как столетняя бабка, встала и, держась руками за поясницу, распрямилась.
Жива. Это хорошо. Теперь попытаться встать… Демоны, госпожа явно открывала переход спонтанно. Врата открылись не на твердой земле, и теперь женщина потирала бока, отбитые при падении. Кажется, открыто было два перехода, чтобы и госпожа ушла – в этом она мастак. Это давалось госпоже легко, ее переходы невозможно было отследить. Но и Кей подстраховалась – ее плетение (едва различимый рисунок, начертанный смоченным в вине пальцем на столе, незаметно сдобренный собственной кровью) должно было сработать тотчас, как она и госпожа исчезли, стирая питейную с лица земли… вместе со всеми посетителями.
Ночь. Хорошо хоть луна и звезды светят, на небе – не облачка, а значит, не надо было расточительно призывать ночное зрение. Место незнакомое, но наверняка, недалеко от владений брата – госпожа помнила о благе своих людей даже в критических ситуациях. Осталось только узнать, насколько недалеко эти владения. Брат, конечно, привык к ее отлучкам (и попробуй он только слово ей против сказать, слишком многим обязан!), но обычно больше чем на сутки, Кей никогда не пропадала. Отлично: позади, среди поля – огромные, в полтора человеческих проста, валуны, впереди – в нескольких часах хода (сколько можно было видеть в этом полумраке, впереди была равнина) деревня. Кей поняла, где она находится. День пути до дома. Надо торопиться, но и осторожной быть нужно. Лесная Орления и днем-то не особенно приветлива, а ночью – и подавно. Тихий стон заставил Кей резко повернуться.
«Демоны все разом на мою голову… утащите куда-нибудь подальше этого придурка! Его засосало в переход!» - мысленно взвыла Кей, понимая, что этого человека нельзя оставлять в живых. У Кей не было жалости к стражам. Но одно дело – разрушить питейную с людьми, считая их лишь сопутствующими жертвами, а совсем другое – одного убить направленно. Странная мораль, но такова была Кей. Для нее, как и для всех подобных ей, толпа была безликим бездыханным существом. А здесь человек. Тот самый светловолосый одиночка (с такими большими голубыми глазами и ужасными шрамами на лице), который сидел за соседним столиком. Это Кей даже в темноте разглядела, но с ее-то зрением, это было легко. Если Кей приземлилась на относительно мягкую землю в просвет вежду валунами, то мужчина упал на один из булыжников. Он лежал на самой верхотуре камня с двух человек ростом, в пяти шагах от нее и, судя по всему, приходил в себя.