Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса
Шрифт:
Сто родственников Гунтера сопровождали королевну в качестве почётных стражей. И, как исстари ведётся у бургундских королей, шли они вокруг юной королевны, вооружённые мечами. Кроме них, Кримхильду в то утро сопровождала на пир королева Ута, и с нею вместе множество придворных дам и девушек в дорогих одеждах.
Едва они успели сойти с крыльца, как гости выстроились вдоль их пути, и каждый воин горел надеждой увидеть красавицу. Она предстала перед ними, подобная лучу солнца, пробившемуся сквозь мрачные тучи, и у всякого, кто томился по ней, в тот же миг растаяли печали. На
И у Зигфрида, когда он смотрел на неё, взор туманило то счастье, то печаль. «Впустую мечтаю я! – думал герой. – Такая дева никогда не подарит мне своей любви, а без неё меня иссушит тоска».
От этих дум воитель то краснел, то бледнел. И это при том, что сын Зигмунда был на диво красив и статен! Всем он казался картиной, которую нарисовал на пергаменте искусный художник.
Стража учтиво оттеснила толпу с пути королевны, и бойцы покорно расступились, так заворожила храбрецов чинная поступь прекрасных дев.
Тут Гернот обратился к Гунтеру:
– Король, здесь присутствует тот, кто сослужил вам добрую службу, и, мой вам совет, воздайте ему при всех по заслугам! Пусть Кримхильда поприветствует Зигфрида, и её учтивость не пропадёт даром. Впервые сестра окажет подобную честь бойцу, и нас со славным витязем свяжет крепкая дружба.
Гунтер послал своих вассалов за героем.
– Король просит вас к себе. Сегодня его сестра окажет вам большую честь и поприветствует перед всем двором.
Как обрадовался витязь такой вести! Как забилось его сердце при мысли, что Кримхильда будет говорить с ним!
И вот доблестный витязь, зардевшись, предстал пред Кримхильдой, и прекрасная королевна обратилась к нему:
– Приветствую вас, храбрый Зигфрид!
Герой воспрянул духом, надежда вновь ожила в нём. Он с достоинством поклонился деве. Та подала ему руку, и они пошли рядом, успев украдкой посмотреть друг на друга нежным взором.
Более красивой пары не было до сих пор на свете!
Я не смею утверждать, понимал ли герой, что порой Кримхильда пожимает ему руку. Но я не могу поверить, чтобы она могла скрыть любовь, которую вселил в неё бесстрашный гость.
Никогда ещё не чувствовал воин столь сладкого волнения, как в те мгновения, когда шёл рядом с той, кого был бы счастлив повести под венец. И каждый витязь, глядя на него, думал: «Ах, что за счастливец! Если б и я мог вот так же идти рука об руку с Кримхильдой».
Однако никто из них не смог бы услужить ей учтивей Зигфрида. И рядовые дружинники, и знатные князья, затаив дыхание, смотрели на чету. Король велел сестре поцеловать гостя, чем ещё более умножил его счастье.
Могучий король датчан, глядя на них, в сердцах сказал:
– Большою кровью куплен этот поцелуй Кримхильды.
Стража снова расчистила королевне путь, и Кримхильда вместе с вельможами и знатными дамами отправилась на молитву в храм. При входе в собор героя разлучили с девушкой.
Всё время, пока шла служба, храбреца мучило нетерпение, хоть он и был счастлив, что смог ощутить ласковое прикосновение и прочитать нежность во взгляде той, что весь год занимала его мысли и мечты.
Когда он покинул храм, то был снова подведён к деве. Тут Кримхильда поблагодарила его за подвиги, которые он совершил, спасая честь бургундов в битве.
– Пусть Господь вознаградит вас за бесстрашие и верность друзьям, – сказала дева. – А мы будем всегда всей душой любить вас, Зигфрид.
– Везде и всюду до самой смерти буду я вашим слугой, – с жаром ответил нидерландец. – Приказывайте, и я всё совершу для вас, потому что милость ваша для меня выше всех наград.
Двенадцать дней продолжался в Вормсе весёлый пир, и при каждом выходе Зигфрид сопровождал Кримхильду. Так Гунтер старался угодить ему.
Смеясь и ликуя от зари до зари, витязи предавались шумным молодецким забавам, и Ортвин с Хагеном творили там истинные чудеса. Какою бы потехой ни пожелали развлечься гости, эти два витязя, к чести Гунтера и Бургундии, неизменно брали верх надо всеми.
Даже те, кто из-за ран едва только встал на ноги, участвовали в забавах. Теперь они снова соревновались с друзьями во владении мечом и метании копья. Гостеприимный хозяин, помня, что королю зазорно быть скупцом, велел подавать на стол отборнейшие яства, и часто сам сиживал вместе с бывшими врагами. На прощание же он сказал им:
– Я приготовил для вас подарки. Прошу не отвергать их и взять с собою.
Датчане ответили ему так:
– Спасибо вам за празднество, но прежде мы хотим, чтобы вы заключили с нами мир. Несправедливо без этого отпускать нас из Вормса, и без того сильный урон нанесён вами Дании.
Хоть сам король датчан был вновь здоров и силён, да и Людегер Саксонский тоже выздоровел, а всё же войска их и впрямь понесли большие потери.
Гунтер решил посовещаться с нидерландцем.
– Дайте совет, как нам следует поступить? – спросил он у Зигфрида. – Завтра утром заложники собираются разъехаться по домам, но прежде хотят заключить со мной надёжный мир. По его условиям побеждённый враг даст мне выкуп в пятьсот гружённых золотом коней.
– Так поступать не подобает, – молвил герой. – Отпустите пленных домой без выкупа. И пусть они дадут вам руку, пообещав, что вовек не нападут на Бургундию.
Гунтер согласился с Зигфридом, и они вдвоём пошли сказать заложникам, что те вольны тотчас и безо всякого выкупа отправиться домой, где их ждут родичи. Потом, по совету Гернота, Гунтер повелел принести в дворцовый зал щиты с казною, и каждый из королей получил от него в дар по пять сотен марок или даже более. Прежде чем гости разъехались, каждый из них посетил Кримхильду, чтобы она и Ута могли проститься с ними. Героям, без сомнения, польстила такая честь.