Песнь первая. Дитя Грозы.
Шрифт:
– А теперь бегом отсюда, - внезапное преображение приветливых и наивных синих глаз в колодцы непроглядной черноты, из которых глянула на них ледяная потусторонняя Тень, и разъяренное шипение разбуженной гадюки не оставили подрастающую шпану равнодушной. Не отводя взгляда от странного мальчишки, оба быстренько поднялись и, постоянно оглядываясь, бросились наутек. Поняли, наконец, что скорее им достанется мешок из парусины и камень на шею, чем монеты, звенящие в кармане паренька.
Пропустив ничего не замечающих вокруг, улепетывающих от малорослого двенадцатилетнего мальчишки незадачливых головорезов, Орис как ни в чем не бывало вышел из-за укрытия. Глаза приятеля
Вот именно тогда Свистку впервые пришло в голову, что Мастер не преувеличивал, говоря, что Лягушонок к пятнадцати годам станет Призывающим Тень. Правда, говорил это Наставник вовсе не ему, а настоятелю Крилаху... но какая, собственно, разница? В том, что он сам пройдет все испытания, Орис ничуть не сомневался. И не представлял ни для себя, ни для лучшего друга другой судьбы. Посвященные Хисса - не просто красивое название для наемных убийц, что бы по этому поводу не думали малолетние мечтатели, всеми правдами и неправдами пытающиеся набиться в ученики к одному из старших Призывающих. И их несусветные гонорары, предмет черной зависти других цехов Гильдии, более чем оправданы. Хотя бы тем, что из всех претендентов, допущенных к испытаниям, преодолевают их около трети. Или четверти. И дело тут не только в умении, ловкости, хитрости и прочих совершенно необходимых вещах. Все решает Темный Хисс. Либо он позволяет служить ему дальше, либо забирает душу претендента сразу. И только тот, кто сумеет договориться с божеством, станет его Посвященным.
Что же касается Лягушонка, ему, похоже, удалось найти взаимопонимание с Тёмным намного раньше, чем предполагал Мастер. То, что промелькнуло в глазах приятеля, ничем иным, кроме как Взглядом Хисса, быть не могло. Что ж, тем лучше - если до этого момента Орис иногда волновался, по плечу ли окажутся Хиллу заботливо подготовленные Гильдией ловушки и препятствия, то теперь он был за друга спокоен.
Но не за коллег-учеников. Вечные подколки и дразнилки в адрес Лягушонка могли им выйти боком - зря они считают, что мальчик со светлой и наивной улыбкой так уж безобиден. Если раньше Свисток иногда злился на приятеля, что тот спускает другим мальчишкам все их подначки и даже прямые оскорбления, то теперь смотрел на его отстраненное спокойствие и балаганные шуточки совсем иначе.
Глава 2.
235 год от Основания Империи. За шесть дней до Праздника Каштанового цвета. Поместье графа Свангера, близ Калбона.
Отчаянный щебет вперемешку со свистом, щелканьем и чириканьем ворвался в раскрытое окно вместе с первыми солнечными лучами. Неугомонному птичьему населению королевства не было никакого дела до невыспавшегося мальчика, пусть даже и наследника престола. Остатки сна ускользали, невзирая на толстую пуховую подушку, которой Кей прикрыл голову.
И, словно одних сумасшедших птиц было мало, чтобы разбудить его окончательно, где-то в доме раздался пронзительный женский вопль. И тут же - топот множества ног и хлопанье дверей. Слава богам, хоть не в крыле, отведенном почетным гостям. То есть он мог ещё надеяться, что любимая сестричка тут не причем. Правда, печальный опыт подсказывал, что надежда не оправдается и на этот раз.
Нет, юный принц ничего не имел против развлечений и шалостей. Напротив, Кей был твердо уверен в необходимости полноценного и разнообразного жизненного опыта, приобретаемого исключительно в полевой обстановке. И поколебать его мнение не могли ни увещевания
Старшая сестренка, отличающаяся всеми положенными королевской фамилии качествами, да к тому же колдунья, весьма помогала принцу в важном деле воспитания характера и приобретении ценного опыта. Добрую половину шалостей задумывала именно она. И даже иногда пыталась провернуть их без участия брата. Вот и сегодня утром, похоже, Её Высочество опять утаила самое интересное.
Вволю поваляться в кровати и поразмышлять на тему несправедливости жизни Кею не дали. Подушка, под которой он прятался, слетела вместе с одеялом, а для пущего эффекта прямо над ухом захрустело яблоко. Да ещё и запахло...
– А мне?
– не открывая глаз, Кей протянул руку в сторону заманчивого звука.
– Вставай, сколько можно валяться.
Вместо вожделенного сладкого фрукта коварный тип, по какому-то недоразумению называющийся лучшим другом, всучил ему рубашку. И снова захрустел яблоком.
– Ну, погоди, вражья сила...
– зевнув в последний раз, принц цапнул другую подушку и набросился на приятеля.
– Вот тебе!
Хохоча и лягаясь, мальчишки покатились по полу. Недогрызенный предмет спора укатился под кровать, подушка улетела в сторону окна. Его взъерошенное Высочество, устав смеяться и щекотать приятеля, уселся на полу, опираясь спиной на кровать.
– Вкусное было... яблоко...
– сидящий напротив мальчишка пытался отдышаться.
– А нечего дразниться, - довольный Кей показал язык.
– А нечего спать до полудня.
– Ещё скажи - нечего по чужому дому лазить до полуночи.
На этот справедливый упрек Закерим Дуклийон ничего не ответил, потому что за дверью раздался подозрительный шум. Не успели они вскочить на ноги и прикинуться благовоспитанными благородными юношами, как дверь отворилась.
– Утро доброе, Ваше Высочество.
С торжественным видом, достойным Императора, в комнату зашел камердинер принца.
– Доброе, - недовольно морща нос, Кей выхватил принесенную одежду.
– Спасибо, не надо мне помогать.
– Как вам будет угодно, Ваше Высочество, - камердинер почтительно кивнул, пряча привычное неодобрение.
– Извольте пожаловать к завтраку через четверть часа.
Принц удивленно воззрился на прислужника.
– Так рано?
– Его Превосходительство генерал Дуклийон распорядились.
– Хорошо, предай ему, мы будем вовремя.
Спешить Кею вовсе не хотелось - попасть в столицу всегда успеется. Да хоть бы и в следующем году. Но с Его Величеством не поспоришь.
Камердинер молча ушел, оставив мальчиков одних.
Быстро приведя себя в порядок, они вышли из комнат. У дверей уже поджидал дворецкий графа, чтобы со всем подобающим почтением сопроводить в парадную столовую.
За пределами собственных покоев принц преобразился. Уверенная, твердая походка, горделивая осанка, властное лицо, исполненные достоинства жесты - ни дать ни взять, будущий король. Юноша чуть постарше, почти точная копия генерала Фрая Дуклийона - что манерой держаться, что чертами лица - успешно изображал из себя свиту Его Высочества. О шальных мальчишках, только что мутузивших друг друга, уже ничто не напоминало.