Песнь праха
Шрифт:
— Весьма польщен. — Донал окинул взглядом приемную. Низкий потолок, свечи, горящие темным пламенем, в нишах вдоль стен. Истинное же освещение исходит снизу, из специальных каналов по краям пола.
Донал снял пальто и повесил его на черную стальную вешалку.
— Чашку чаю, лейтенант? Зуринамский черный или красный аксиль?
— Ни то, ни другое.
Доналу хотелось сказать секретарше, что ей стоит распрямиться и дышать поглубже и посвободнее. Всегда ли она так сутулилась, подумал он, или темная давящая масса этого места за долгие годы так подействовала на неё, что у старушки
Он улыбнулся, но когда секретарша нажала на три стеклянных тумблера и стала ждать, в глазах у неё появилась неуверенность. Распахнулась большая стальная дверь в кабинет.
Человеку с седой эспаньолкой, поднявшемуся из-за стеклянного стола голубоватого цвета, на вид было за шестьдесят.
— Лейтенант Риордан. Очень рад нашей встрече.
По всей вероятности, передним стоял сам Мал факс Кортиндо. На директоре был серебристый шейный платок вместо галстука и костюм из какой-то мягкой темной ткани. Рядом с креслом стояла трость — из черного дерева с простым серебряным набалдашником вместо ожидаемого Черепа-и-Уробороса.
— Спасибо. Я тоже.
Они обменялись рукопожатием. Рука Кортиндо была мягкая и нежная, от неё исходил довольно сильный аромат сирени. Донал подумал, что чисто внешней элегантностью суть этого человека не исчерпывается.
— Пожалуйста, садитесь.
— Спасибо.
Донал сел. С противоположной стороны стола расположился Малфакс Кортиндо в своем значительно более шикарном кресле с изогнутыми ручками и спинкой. Кортиндо закинул ногу на ногу и сложил пальцы «домиком».
— Поверьте, я рад оказать вам помощь. Ваш визит весьма необычен, лейтенант, — для сотрудника вашего учреждения. Я благодарен вам хотя бы за это.
— А Управление выражает вам свою благодарность за согласие помочь.
Донал и Кортиндо внимательно смотрели друг на друга. В полностью изолированном кабинете директора, щедро украшенном разнообразной резьбой, звук реакторов был всего лишь отдаленным, едва различимым шумом. Золотые часы в виде переплетающихся металлических костей с миниатюрным серпом, отсекавшим каждые полсекунды по отдельной капельке от вертикальной нити из текучей янтарного цвета жидкости.
Они падали в специально приготовленный сосуд: кап-кап, кап-кап.
Малфакс Кортиндо прервал затянувшуюся паузу.
— Однако должен признаться, я не совсем точно представляю себе, чем смогу быть вам полезен.
Донал вздохнул.
— Хотите слышать правду? Я тоже не знаю.
— В таком случае, — элегантная усмешка, — позвольте предложить вам выпить немного бренди? У меня есть «Синтро Мундо», недавно привезенный из Алфрикстана.
— Спасибо, не стоит. — Только не здесь, подумал Донал. — Я не могу раскрыть все детали нашего дела.
— Да, конечно, я понимаю.
— Кроме того, речь идет скорее о предотвращении преступления, нежели о раскрытии. — В беседах с коллегами Донал никогда не употреблял слово «раскрытие». Ему не нравилось, когда его работу рассматривают как игру или головоломку. — В нескольких других городах совершены убийства. Жертвами стали известные люди…
Что-то мелькнуло в глазах Кортиндо.
— Убийства? Это серьезно.
— Серьезно. —
Малфакс Кортиндо склонился над темно-синим столом.
— Создается впечатление, что речь идет о каком-то грандиозном заговоре.
— Вовсе нет, — солгал Донал. — Просто было совершено несколько однотипных преступлений. И сейчас мы стараемся предотвратить подобные.
— Интересно. — Малфакс Кортиндо не сводил глаз с Донала. — Интересно… Если я правильно вас понял, вам поручена охрана Марии даЛивновой?
— Что? — Донал выпрямился в своем кресле. — Я ничего о ней не говорил.
— А… Действительно не говорили, лейтенант, но весьма прозрачно намекнули, а сейчас подтвердили свой намек.
— Это не игра.
— А я всегда полагал, что небольшой элемент игры помогает в работе. Однако не думаю, что мы должны придерживаться одинакового мнения во всем… Вы хотите, чтобы я объяснил вам, как я догадался?
— Да, пожалуйста.
— Примерно так: когда вы упомянули о том, что убийства совершались на публике, и что также имели место похищения трупов, я предположил, что… жертвами были артисты или вообще люди искусства. Ну, а догадаться обо всем остальном уже не составляло большого труда.
— Вы имеете в виду, догадаться о том, что речь идет о диве?
— Конечно, о Марии даЛивновой. Полагаю, вам хорошо известно, что её выступления должны стать гвоздем сезона.
— Безусловно.
— А, я вижу, вы не большой любитель оперы, лейтенант? — Иногда пою, принимая душ.
Малфакс Кортиндо обвел рукой свой кабинет.
— Взгляните. Видите вон ту статуэтку? Она из Зуринама, и ей уже четыреста лет. А вот то полотно, в темных тонах, написано Туринеттом за месяц до смерти. А вон орнамент из стихов; если вы посмотрите внимательнее, то увидите, что это строки из эпоса Зара Кучона «Gladius Mortis [2] », из той части, где он описывает свое пребывание в лесу и…
2
Меч смерти (лат.).
— Потрясающе!
Донала гораздо больше всех статуэток и прочих украшений интересовал сам Малфакс Кортиндо. Поток красивых слов не мог заставить лейтенанта забыть о блестящем пируэте интуиции, позволившем Кортиндо понять, что жертвами преступлений были именно артисты.
Кортиндо обладал необычайным хладнокровием и выдержкой, поэтому раскусить его было не так просто. Кроме всего прочего, он ведь считался его помощником, а не подозреваемым.
— Дело в том, лейтенант, что создатели всех этих творений были весьма своеобразными людьми. Даже несмотря на то, что они не всегда сами осознавали значение своих произведений, плоды их творчества бесценны, непереводимы ни в какую материальную стоимость.