Песнь Пустыни
Шрифт:
Я гнал эту мысль прочь, стараясь тратить время на главное – поиск ценностей.
Раз за разом мы исследовали заброшенные комнаты. И раз за разом нас настигала неудача. Нет, тут сохранилось на удивление много всяческих штуковин, вот только не было нужного.
А потому спустя три часа блужданий, на пятом этаже подземного комплекса, мы решили вернуться назад и передохнуть. Надвигалась ночь, и мне не очень хотелось проводить её, лазая чёрт знает где.
– Как дела? – поднялась Гормлейт, когда мы поднялись наверх.
Она, как выяснилось, дежурила
– Так себе, - отмахнулся я. – А у вас?
– Можете сами поглядеть, - пожала плечами охотница.
Мы поглядели.
Наверху не изменилось ничего. Покойники всё так же бродили вокруг здания, не пытаясь зайти внутрь, наши всё так же отдыхали. Правда, кажется, мертвяков стало больше, ну а беглецы раздобыли немало прилично сохранившихся пледов, не знаю уж, из какого материала сделанных, которые раздали детям.
И прямо сейчас согревшиеся у костров люди как раз доедали скудный ужин, состоящий из жёсткой конины и небольшого количества каши. Лучше, конечно, было бы сделать суп, да вот только где же взять столько воды?
На нас сразу же устремились десятки полных надежды глаз, а подле меня вновь оказалась непоседливая Радха.
– Господин, как дела?
Я отложил копье и с кряхтением присел.
– Ну, как сказать… Мы нашли под землей вот это, - пальцем ткнул в сторону трупика, который запасливая Сюин притащила наверх, - но сомневаюсь, что кто-то из вас станет это есть. Я бы точно не рискнул.
Радха от увиденного позеленела, да и остальные выглядели не слишком вдохновлёнными, и я их понимал: сам не пожелал бы жрать непонятную хрень, водящуюся под землёй черт знает где.
– А что там ещё есть? – не унималась девочка.
– Темнота, сломанные приборы, книги, мебель, - перечислял я, - в принципе, ничего полезного. Надеюсь, завтра мы отыщем что-нибудь съестное. Ну или хотя бы выход. Хотя, кое-что есть…
Я сунул руку в карман и извлёк на свет найденную в одной из лабораторий безделушку – небольшой брелок из алого кристалла в серебряной оправе.
Металл потемнел от времени, но держался достойно, кристалл же и вовсе выглядел так, будто вчера вышел из-под шлифовального станка.
– Ух ты! Спасибо большое вам, господин! – девочка вцепилась в подарок и, забыв обо мне, помчалась к друзьям – хвастаться.
Я улыбнулся и прислонился к стене, прикрыв глаза.
Вот странно: вроде как, обладаю сверхчеловеческой регенерацией, а могу уставать. Почему так? Чёрт его знает. Видимо, очередные выверты демонического колдовства вроде моей полной восприимчивости к спиртному, превратившейся в один прекрасный момент в полную же непереносимость оного. Или ещё какая заумная хренотня, попробуй разбери.
Так или иначе, а намаялся я за последние дни изрядно. Хотелось просто лечь и забыть обо всём, что творится снаружи, тем более что тут у нас тепло и хорошо – рукастые охотники откопали где-то буржуйку, которой изрядно протопили помещение. Наконец-то вечерний холод отступил, стало легче.
Я зевнул, подбородок как-то сам собой коснулся груди… Приятная нега обволакивала,
***
Я сидел, любуясь на закат, а плечо приятно согревало тепло другого человека.
Губы сами собой разошлись в улыбке, полной счастья и радости, а рука коснулась руки любимой.
– Лена, - прошептал я, не смея повернуть голову, - я тебя люблю.
В ответ она шепнула нечто нечленораздельное и потёрлась о плечо, и не думая просыпаться.
Этот день я помнил отчётливо, в мельчайших подробностях, до секунды. Именно тогда я признался своей будущей жене в любви, а она ответила на мои чувства.
А потом мы гуляли, держась за руки, ели мороженое, а после – сидели в парке и любовались закатом. Это был, пожалуй, самый счастливый день в моей жизни, по крайней мере, до рождения дочки. И память, подсознание, Айш-нор, бог, судьба, не знаю кто, даровал мне его. Снова.
Покосившись, я увидел нежную сонную мордашку Лены, такую родную, такую домашнюю, такую счастливую… Студентка второго курса, вымотавшаяся на парах, но всё равно пришедшая на свидание, она стёрла ноги в кровь – туфельки стояли на земле рядом – и устала так, что уснула у меня на плече, едва только мы нашли подходящий уголок парка…
Я аккуратно поправил выбившийся из причёски локон любимой и прижался поближе к ней, блаженно жмурясь. Слова не требовались. Не были нужны и действия.
Именно в тот день мы стали единым целым, сущностью, соединили две души цепью, что твёрже алмаза, долговечней гранита и ценнее золота. Не обеты, данные в храме, не подписи, поставленные в ЗАГС-е, не дочка, рождённая в браке, соединили нас, а тот тихий и спокойный вечер, когда будущая супруга примостилась у меня на плече, посапывая и кривя губы, точно маленький ребёнок, связали нас навсегда.
Именно тогда я дал клятву быть с Леной до самого последнего дня.
Именно там по-настоящему я стал самим собой, чем-то большим, чем я сам, чем-то полноценным, завершённым.
А потому я вернусь домой, где бы ни оказался, куда бы ни занесла нелёгкая.
Разморенный тёплым летним солнышком, я сам не заметил, как прикрыл глаза. Да, мы тогда уснули, а когда вырвались из сладких объятий Морфея, туфелькам Лены кто-то приделал ноги, и я нёс любимую на руках до такси, а потом мы ехали домой, наслаждаясь свежестью, глядя на черноту, разгоняемую фонарями, упиваясь юностью и беззаботностью…
Интересно, можно ли уснуть во сне? Не приснится ли мне тогда сон о сне?
Не…
***
– Подъём! – резкий окрик вырвал меня из объятий сладкой дрёмы – навстречу суровой и неизбежной реальности.
Ещё до того, как осознал что происходит, я оказался на ногах, сжимая копье и заняв боевую стойку.
– Что происходит?
– Нападают! – проорал кто-то, и я, не раздумывая, помчался к баррикаде, возблагодарив богов за то, что на первом этаже здания вместо окон неизвестные инженеры спроектировали самые настоящие бойницы.