Песнь Ухуры

Каган Джанет

Вилсон улыбнулась Яркому Пятну.

– Мой ужасно скудный мех дает мне преимущество, я могу чувствовать, как мягок твой хвост, всей своей кожей, а не только ладонью.

Яркое Пятно удивилась:

– Действительно?

– Действительно. Так что ты можешь перестать жалеть меня. Я подозреваю, что наши преимущества и неудобства примерно равны, разве что за исключением хвоста. И должна признать, что не вижу никаких преимуществ в том, чтобы не иметь хвоста.

– Может быть, – отозвался Дальний Дым, преимущество в том, что никто

не может дернуть за него.

– Мысль понятна, – Вилсон хихикнула. – Это, должно быть, действительно, довольно неприятно.

– Так и есть, – сказала Яркое Пятно раздраженно и посмотрела на Вызывающего Бурю, ее хвост, закрученный вокруг запястья Вилсон, дернулся.

«Похоже, это была давнишняя обида», – подумал Кирк.

– Что ты делаешь, когда хочешь быть приятной? – вопрос задал Дальний Дым, и, наверно, частично это было сделано, чтобы отвлечь Яркое Пятно.

– Я пожимаю руки, – быстро ответила Вил сон, – или, в этом случае, хвосты, – она нежно взяла кончик хвоста Яркого Пятна и легонько сжала его.

– Пожатие делается не для того, чтобы причинить боль, а для того, чтобы показать, что мне хорошо, и ты мне нравишься. Когда у меня в отношении кого-то очень хорошие чувства, я обнимаюсь.

Универсальный переводчик снова потерпел неудачу, этого понятия также не было в словаре сиваоанцев.

– Я покажу вам, – сказала Вилсон, – но вы должны дать мне возможность сделать это. Я не хочу дернуть вас за хвосты, даже случайно, – она успокаивающе погладила каждый хвост, когда сиваоанцы убрали их прочь.

Никто не знал, чего ожидать, и Дальний Дым разрешил Яркому Пятну стоять только за пределами досягаемости Вилсон.

Боясь, что она не заметит озабоченность Дальнего Дыма, Джеймс Кирк сказал:

– Доктор Вилсон…

Она обернулась и наклонила голову в сторону, ее глаза озорно сияли.

– Обнимемся, капитан? – предложила она, полностью озадачив его. – Для демонстративных целей, конечно.

– Конечно, – согласился он и тут же пожалел о своем ответе. Это прозвучало так, как будто демонстрация была единственным поводом, по которому он мог обнять Эван Вилсон… но он мог придумать с десяток гораздо более приятных причин, чтобы обнять ее. Он надеялся, что позже она напомнит ему о его предложении, сделанном от неожиданности.

Улыбаясь, она обняла его вокруг талии и сжала со всей силой, на которую была способна. Его первым открытием было то, что она еще меньше, чем ему раньше казалось, вторым – то, что она трясла его. Он очень нежно обнял ее за плечи и напомнил себе о всех, более приятных поводах. Минутой позже он скорее почувствовал, чем увидел, что все смотрели на них:

Сиваоанцы, люди и вулканец… Он отпустил ее.

– Спасибо, капитан, – сказала она.

– К вашим услугам, доктор Вилсон, – ответил он.

Она покраснела и вновь повернулась к Дальнему Дыму.

– Это объятия, – сказала она. – Могу я обнять тебя, Дальний Дым?

– Необычно, –

сказал Дальний Дым. – Это действительно кажется нежным жестом. У нас это была бы поза для драки, но у вас нет когтей и зубов, о которых стоило бы говорить, так что ваша поза не является угрожающей. Да, пожалуйста…

Эван Вилсон осторожно обхватила руками его торс и крепко обняла, Дальний Дым держал свои руки поднятыми, подальше от ее тела. Она откинула голову назад, но не смогла заглянуть ему в глаза в таком положении.

– Дальний Дым? С тобой все в порядке?

– Да, – сказал он, затем нерешительно добавил:

– Я бы хотел поэкспериментировать… могу я тебя также обнять? Я обещаю на древнем языке убрать свои когти и свои зубы держать подальше от твоего горла.

– Я не понимаю твоего древнего языка, но я принимаю твое слово. Нужны двое, чтобы получились нормальные объятия, я была бы разочарована, если бы ты, по крайней мере, не попробовал.

Он все еще не решался.

– Ты кажешься очень хрупкой. Ты мне сразу скажешь, если я сделаю что-нибудь слишком грубо. В этом нет ничего постыдного.

– Мы, люди и вулканцы, прочнее, чем кажемся, но я тебе сразу скажу, если почувствую, что ты можешь что-то сломать мне.

Дальний Дым очень осторожно обхватил ее руками, так что полностью покрыл доктора.

– Боже мой, – сказал Чехов с благоговением. – Если бы я не видел, как она играет со Снарл… – его голос умолк.

«Играет!» – подумал Кирк и с невольным юмором добавил:

– Боже мой, как он прав! – Он не мог отвести глаза. И хотя напрягшиеся нервы Кирка толкали его на то, чтобы предпринять что-нибудь для защиты Вилсон, Дальний Дым держал свое слово: его когти оставались задвинутыми, а рот был плотно сжат.

– Вот так, – говорила Вилсон. – Теперь сожми.

Кирк мог видеть, как Вилсон снова сжала объятия. Дальний Дым сжал ее, но тут же мгновенно ослабил захват.

– Попробуй еще, – сказала Вилсон, – немного сильнее. – Дальний Дым послушался и снова мгновенно расслабил руки.

– Безупречно, – похвалила Вилсон. – Теперь еще раз, с чувством… и задержи немного дольше.

В этот раз их руки сжались в объятии одновременно, и Кирк смог заметить выражение лица Вилсон, полускрытого мехом. Она улыбалась, как маленький ребенок, которому подарили лучшую в мире игрушку.

Они разъединились, и Эван Вилсон счастливо засмеялась. С таким же настроением Дальний Дым обмотал кончик хвоста вокруг ее запястья. Кирк не только почувствовал, как спало его нервное напряжение, но также понял, что и сам улыбается. «И это, – подумал он, – одна из причин, по которой я присоединился к Звездному Флоту, чтобы увидеть такие моменты».

Что-то обвилось вокруг его правого запястья. Удивленный силой змеиного захвата, Кирк посмотрел на свою руку. Это был хвост Яркого Пятна.

– Привет, Яркое Пятно, – сказал он. – Меня зовут капитан Кирк.