Песнь ветра

Гуляев Константин

Однако, когда я пришел из армии – когнитивный диссонанс (еще неведомое понятие) проник в мою кровь. Гражданские девушки напрочь не приемлили армейский юморок, а заказчики почему-то становились

все умнее и культурней. Усугублялся масштаб. Теперь общество кисло морщилось на мои «базарить», «чо», «предъявы» и «короче». Новая действительность накрыла с головой, необходимость общаться так, чтобы тебя понимали, выводила из себя. В собственных глазах я уже падал и пробовал, барахтаясь и задыхаясь, выкарабкаться на какой-нибудь устойчивый утес из привычного, сумбурного речепотока. Нисходящим тенденциям и прогрессиям я начал сопротивляться гораздо раньше, чем прочел о них в справочниках. Прямая неуклонно трансформировалась в гиперболу.

Что для нее явилось фокусом? Наверное, та командировка в Петрозаводск, когда один из наших работяг не расставался с томиком Волошина. Максимилиан Александрович когда-то высказал дельную мысль:

Для ремесла и духа – единый путь:

Ограничение себя.

Свое бескультурье я начал ограничивать

неосознанно, подчиняясь лишь новой прослойке окружающих, пробующей поднять меня на мало-мальски приемлемый уровень. «В культуре основанием служит вершина», считал Ландау, который в кривых понимал куда больше меня. Про Ландау я тогда не знал, но чувствовал, что мир переворачивается.

Дослужившись до инженерной должности, я вынужден был общаться с клиентами напрямую. Клиенты не морщились – шарахались. И я понял: все. Пора наконец заняться образованием. Для начала. Судьба моя легкомысленным жаворонком спикировала к бренной асимптоте, едва не напоролась на торчащую из земли ржавую кованную решетку с табличкой «зона», встрепенулась, «поумнела вдруг» и рванула по параболе вверх – к свету.

«Путь в тысячу ли начинается с первого шага». Не обернется ли моя, вновь заданная, культурно-коммуникативная функция эллипсом или синусоидой – не знаю, но, судя по графику, кривая общения достигла-таки второго порядка и устремилась к высшему.

И да осилит дорогу идущий.