Песни и сказания о Разине и Пугачеве
Шрифт:
В волны бросил красную девицу, Волге-матушке ею поклонился.
II
Ходил Стенька Разин В Астрахань город Торгевать товаром.
Стал воевода Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатыя } (aic: bis)
Камки хрущатыя, — J 4 Парчи золотыя.
Стал воевода Требовать шубы.
Шуба дорогая,
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболия.
Ему Стенька Радин Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Радин,
«Отдай с плеча шубу.
«Отдашь, так спасибо;
«Не отдашь — повешу «Что во чистом поле
«Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Радин Думу думати:
«Добро, воевода,
«Возьми себе шубу,
«Да не было б шуму».
III
Что ни конский топ, ни людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится,
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается,
Задывает меня, Стеньку Радина,
Погулять по морю, по синему:
«Молодец удалой, ты разбойник лихой,
«Ты разбойник лихой, ты разгульной буян.
«Ты садись на ладьи свои скорые,
«Распусти паруса полотняные,
«Побеги по морю по синему.
«Пригоню тебе три кораблика:
«На первом корабле красно долото,
«На втором корабле чисто серебро,
«На третьем корабле душа-девица».
Вероятно, в бумагах Плетнева и оказались именно те самые, записанные, а также и сочиненные Пушкиным «Песни о Стеньке Разине», о которых писал Пушкину Бенкендорф, не допуская их к печати. (См. Грот «Пушкин, его лицейские товарищи и наставники». Идд. 2, Спб. 1899, «Песни о Стеньке Разине», стр. 135–142).
3—4. Переводы Пушкина песен о Разине на французский язык с текста «Новиковского песенника», М. 1780. Ч. I, № 137, 134; то же у Киреевского, вып. VII,
стр. 33, 40 и 41; то же М. 343; Л. 73 и М. 339; Л. 69. То же настоящий сборник, Песни о разинщине, № 15 и 22. Переводы были сделаны Пушкиным для французского литератора Леве Веймара (Loewe Weimars), гостившего в Петербурге в июне-июле 1836 г.
В 1884 г. рукопись перевода была приобретена И. И. Курисом (херсонским губернским предводителем дворянства) на аукционе в Париже и предоставлена П. И. Бар-текову для опубликования. Последний издал ее в «Русском архиве» 1885 г. № 3, стр. 451–460. Затем текст пушкинских переводов перепечатывался в собраниях его сочинений. В настоящее время рукопись хранится в Ленинграде в архиве Института русской литературы Академии Наук СССР.
В статье Н. Н. Трубицына: «О русских, народных
песнях, переведенных Пушкиным на французский язык» (Спб, 1900, отд. отт. из LVII ч. Зап. историко-филологического факультета С.-петербургского ун-та) были перепечатаны переводы Пушкина с указанием вариантов народных песен. Песни переведены прозою.
5. Предание приведено Пушкиным в примечаниях к «Истории Пугачевского бунта», гл. Y.
Здесь текст дан по изданию 1834 года, примеч. № 17, стр. 52 («История Пугачевского бунта», часть I, Спб. 1834).
В конце марта Пугачев был разбит под Татищевой соединенными силами правительственных войск. Пугачев отступал. Реки между тем вскрывались, и убитые под Татищевой плыли вниз по течению. «Жены и матери стояли у берега, стараясь узнать между ними своих мужьев и сыновей» («История», гл. Y).
Легенда своим содержанием объединяет разинщину и пугачевщину.
В первоначальном тексте Пушкин поместил это предание в самый текст,
Крае (сентябрь 1833 г.). В предании налицо Осмысление пугачевщины как возродившейся разинщины. Подобное толкование пугачевщины весьма ярко проскальзывает в пугачевском фольклоре. Эту связь отмечает также Пушкин, приводя небольшой рассказ в «Table-Talk» (X):
«Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи, между обедом и вечером, заезжали на него поглядеть, подхватить какое-нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу. Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружали его, ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: «Известно по преданиям, что Петр I, во время персидского похода, услыша, что могила Стеньки Разина находилась невдалеке, нарочно к ней поехал и велел разметать курган, дабы увидеть его кости..» Всем известно, что Разин был четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательна, особенно в устах Пугачева. («Современник» 1837, т. 8, стр. 229).
6—7. Отрывки песен о пугачевщине, записанные Пушкиным в Оренбургском крае (сентябрь 1833). См. Записную книжку Пушкина в бумагах А. А. Краевского, л. 5, в Публ. б-ке; описание ее в работе Л. Б. Модзалевского «Рукописи Пушкина в Собрании Публичной Библиотеки в Ленинграде», Л. 1929, стр. 27.
Песня № 6 впервые была напечатана в Отчете Публ. б-ки за 1889 г., стр. 56. Песня* № 7 впервые опубликована Н. О. Лернером в статье «Забытые стихи Пушкина» в газете «Речь» 1910 г., № 45. Вошло в сочин. Пушкина под ред. С. А. Венгерова, т. VI, стр. 219.
Оба отрывка, записанные Пушкиным, входят в состав большой песни о событиях на Яике и о пугачевских военных действиях. Наиболее полный вариант ее записан И. И. Железновым (см. № 2). Однако возможно, что отдельные части этой песни могли складываться и бытовать самостоятельно.
8. Вариация отрывка о капитане Сурине, приведенная Пушкиным в примечаниях к II гл. «Истории Пугачевского бунта».
Свидетели поездки Пушкина в Оренбургский край сохранили ряд рассказов о собирании им пугачевских материалов. В. И. Даль, ездивший вместе с Пушкиным в Берды, сообщает несколько подробностей, по которым
можно судить, что рассказы и воспоминания о пугачевщине в Оренбургском крае в 1833 г. были настолько ярки и свежи, что обнаруживались при самом беглом знакомстве с местным населением. Пушкин и его спутники встретили старую казачку, которая хорошо помнила Пугачева. «Пушкин разговаривал с ней целое утро; ему указали, где стояла изба, обращенная в золотой дворец… указали на гребни, где, по преданию, лежит огромный клад Пугача, зашитый в рубаху и покрытый трупом человеческим, чтобы отвести всякое подозрение и обмануть кладоискателей, которые, дорывшись до трупа, должны подумать, что это простая могила. Старуха спела также несколько песен, относившихся к тому же предмету, и Пушкин дал ей на прощанье червонец» (Даль «Воспоминания о Пушкине», стр. 417). Вероятно, это и была та самая 75-летняя казачка, о которой, как о своей tonne fortune, писал Пушкин жене.