Песни северного ветра

Щуров Алексей Викторович

Труд Ф. Чайлда стал классическим. Впервые он вышел десятитомным изданием и назывался «The Collection of English and Scottish Ballads» («Собрание английских и шотландских баллад») c 1882 по 1892 годы. Позже издание для удобства публикации было отредактировано и превратилось в пятитомник под тем названием, под которым мы знаем его теперь – «The English and Scottish Popular Ballads» («Английские и шотландские народные баллады»). Примечательно, что каждый том был тематическим, и в этом принцип каталога также оказался выдержан. Поскольку последний том увидел свет уже после смерти своего создателя, то в авторском предисловии сохранились названия для первых восьми: т.1. – баллады о сверхъестественных существах (эльфы, баруни, пикси и пр.), т.2. – баллады о трагической любви, т.3. – прочие трагические баллады, т.4. – нетрагические баллады о любви, т.5. – баллады о Робине Гуде, его последователях и друзьях, т.6. – баллады о других разбойниках, главным образом, о разбойниках с англо-шотландской границы, пограничных набегах, междоусобных войнах и пр., т. 7. – исторические баллады, в частности об исторических лицах и событиях и т. 8. – прочие баллады, преимущественно юмористические, сатирические и бурлескные; а также образчики моралите и духовных песен, а также все прочие образцы, не вошедшие в предыдущие тома.

Безусловно, были и другие сборники после собрания Дж. Чайлда, однако даже сегодня его труд считается наиболее фундаментальным. Что касается этого издания, то здесь представлен довольно широкий тематический диапазон переведенных текстов, как переводимых ранее, так и до настоящего времени неизвестных русскоязычному читателю. Источником текстов служило собрание Дж. Чайлда, и если приводятся варианты перевода, то указывается индекс версии текста по этому собранию. Имена персонажей записаны согласно современным нормам произношения, однако в двух балладах намеренно сохранено диалектное написание имени Элеоноры Аквитанской. Вторым источником послужил сборник «A Book of Old English Ballads» («Книга старинных английских баллад»), из него был взят текст «Fair Rosamond» («Прекрасная Розамунда»). Тексты «Greensleves» («Зеленые рукава») и «Scarborough Fair» («Ярмарка в Скарборо») взяты из открытых источников. Исключение составляют две скандинавские баллады – «Herr Mannelig» и «Varulven», поскольку их русская версия и ритмизация выполнены по подстрочникам и современным музыкальным композициям. Поскольку в подстрочниках к скандинавским балладам есть существенные расхождения, первоначальная идея включить в сборник скандинавские баллады сошла на нет. Однако, изначальное название – «Песни северного ветра» – осталось.

Многие баллады и их вариации до сих пор ждут своего переводчика, который не облагородит и олитературит оригинальные тексты в угоду читателям, критикам и горе-переводчикам, признающим только классический стандарт русской поэзии XIX века, а сохранит их изначальную сюжетную и стилистическую дикость и простоту, с которой почему-то так жаждут бороться. Ждет так же баллада и подробного литературоведческого, исторического и культурологического изучения.

А пока

пусть поет дикий северный ветер и поет свои песни.

Алексей Щуров

Чайлд-Уотерс

Чайлд-Уотерс молочному жеребцу, В конюшне гриву гладил рукой. К Чайлд-Уотерсу девушка подошла, Сияла она, как день, красотой: – Добрый Чайлд-Уотерс, господь с тобой, Пусть бог тебя, мой милый спасет! Был длинным мой золотой поясок, Но нынче не сходится он и жмет. Зеленый наряд, что свободен был, Теперь мне на чрево давит и жмет: Оно раздулось, оно хранит Дитя – любви нашей сладкой плод. – Красотка Эллен, коль ребенок мой, Как ты говоришь, – Уотерс в ответ, — Два графства – Чешир и Ланкашир — Я дам тебе в лен – и прощай навек. Красотка Эллен, коль ребенок мой, Как ты говоришь, тебе я отдам Два графства – Чешир и Ланкашир — И сын мой наследником будет там. Она отвечает: «Чайлд-Уотерс, молю, Ты лучше в уста поцелуй меня, Обширны Чешир и Ланкашир, Но мне не нужны они без тебя. Мигни мне, Чайлд-Уотерс, желанный мой, Порадуй скорее вниманьем меня. Зачем мне Чешир и Ланкашир, Коль жить мне, любимый мой, без тебя?» – Завтра на север я еду верхом. Эллен, бежит путь дальний туда. Должна отправиться ты со мной: Бесценна твоя, Эллен, красота. – Молю, милый Чайлд-Уотерс, меня Возьми с собою хоть как пажа! – Коль так ты пажом захотела быть И мне прямиком говоришь, Эллен, Обрежь тогда свой зеленый наряд На дюйм повыше своих колен. И пряди златые ты подстриги На дюйм повыше от края бровей. По имени не обращайся ко мне — И будешь одним из моих пажей. Весь день на коне Чайлд-Уотерс мчал, Паж рядом бежит, вспотело чело; А сей рыцарь так благороден был: Не предложил Эллен сесть в седло! Весь день Чайлд-Уотерс ехал верхом, А паж босым сквозь ракитник бежал. Ах как благороден наш рыцарь был: Обуться пажу он и не предлагал! – Помедли, – молит Эллен, – мой друг, Зачем ты так скор? Я не чувствую ног. Дитя от тебя – и только! – клянусь; Оно бьется так, что порвет мне живот! Чайлд-Уотерс в ответ: «Гляди: водопад. Повыше чуть брод – такова здесь река». – Богом клянусь, – Эллен молвит в ответ, — Что в жизни не плавала я никогда. Пришлось войти в реку красотке Эллен — По подбородок в воду зашла: – Теперь только господа я молю, Чтоб этот поток я переплыла. Вздулась одежда Эллен пузырем — Так в этой реке вода солона, А мерзкий, о боже, Чайлд-Уотерс смотрел, Как деве преграды чинит река. Эллен сразу, выбравшись из воды, К коню Чайлд-Уотерса подошла, А всадник сказал ей: «Красотка Эллен, Смотри, куда доля тебя занесла. Вон там – замок, видишь, красотка Эллен? Ворота червонным златом горят. В нем – дюжины две прекраснейших дев, Чьи прелести красой мир затмят. Вон там видишь замок, красотка Эллен? Червонным там золотом башня горит: В ней – дюжины две прекраснейших дев, Я ложе делю с самой милой из них». – Чайлд-Уотерс, я вижу замок вдали, Ворота червонным златом горят. Да смилуется господь над тобой, И ангелы божии дом твой хранят! Чайлд-Уотерс, я вижу замок вдали, Ворота червонным златом горят. Тебя и прекрасную даму твою От бед пусть ангелы сохранят! Двум дюжинам самых прекрасных дев Из замка пришла пора в мяч играть, А самой прекрасной из них, Эллен, — Коня в стойле накрепко привязать. Двум дюжинам самых прекрасных дев Из замка в тавлеи пора играть, А самой прекрасной из них, Эллен, — Коню в стойле корму побольше задать. Сестра Чайлд-Уотерса тут как тут И брату такие слова говорит: – Не паж, а красавчик такой у тебя, Каких не видала земная юдоль. Таких не видала земная юдоль: Лицом он пригож, но брюхат он на вид, И пояс не сходится, глянуть изволь. Прошу тебя, Чайлд-Уотерс, мой брат, Пажа отпусти со мной в мой покой. – Пажу, что бежит по болотам и мхам, Пристало из миски с колен ужин есть На кухне с прислугою у огня, А не в покой к красавице лезть, Наряд чей богат и роскошней дня. Пускай с удальца слетает вся спесь. Отужинав, все почивать разошлись, А Чайлд-Уотерс пажу говорит: – Послушай, молодчик-паж, что тебе Сделать властитель твой повелит. Сейчас поживее в город спустись, По улицам да закоулкам беги, Но чтоб покрасивее шлюху привел — В объятьях ее хочу ночь провести. Ее на руках принесешь ко мне, паж, Чтоб ног не замочила в пути. Бежала со всех ног вниз, в город, Эллен, Все улицы и тупики обошла — И вот куртизанку – красивее нет — Она к Чайлд-Уотерсу принесла, Чтоб ног та не замочила в пути. С Чайлд-Уотерсом гостья на ложе легла. – О добрый Чайлд-Уотерс, тебя я прошу, Позволь у постели твоей на полу Мне сжаться в комок и так ночь провести: В твоем замке все отказали пажу. Прошла эта ночь, чуть зарделся рассвет, Проснувшись, Чайлд-Уотерс крикнул: «Вставай! Эй, паж, просыпайся, да в стойло беги, Пшеницы да сена коню задай Отборным черным овсом накорми, Я покидаю замок, лентяй!» Красотка Эллен с трудом поднялась И в стойло пошла жеребца кормить. Овса и сена с зерном задала: Сегодня Чайлд-Уотерс должен отбыть. К стене спиной прислонилась она — Ужасно и громко кричать начала. Стонать принялась так, что милая мать К сыну в покои незваной пришла. – Сын мой, Чайлд-Уотерс, – молвит она, — Скажи, не сглазил ли кто из слуг? В стойле стенает и криком кричит Неупокоенный злобный дух Или девица не может стерпеть Схваток и тяжких родильных мук? С постели Чайлд-Уотерс медленно встал, Рубашку из шелка он натянул, Но после сменил на белый наряд И громко на весь покой он зевнул. К конюшне придя и став у двери, Чайлд-Уотерс застыл на месте столбом: В конюшне лежит красотка Эллен В конюшне лежит красотка Эллен И песня ее – жалобный стон: – Усни, мой малыш, засыпай, дитя! Баюшки-баю, пора почивать. Как жаль, что отец твой – не король: Придется нам на соломе лежать. – Довольно! – Чайлд-Уотерс в конюшню вошел. — Стонать перестать, дорогая Эллен! В один день окрестим мы наше дитя И свадьбу сыграем на зависть всем!

Алая Роза и Белая Лилея

У Белой Лилеи и Алой Розы Любимая мать умерла. Отец на скверной женился особе: Была она к сестрам зла. У той злобной дамы два сына было — Юнцы хороши собой. Один из них с Алой Розой слюбился, А с Белой Лилеей – второй. Они запирались в большом покое И пели во все голоса Веселья такого давно не бывало В обширных владеньях отца. Но их услышала мачеха злая, К покою девиц подойдя: – Клянусь, что затею я вашу сломаю, Умолкните вы у меня! К себе вызывает старшего сына: – О сын мой, ко мне подойди! Боюсь, что время пришло, мой милый, В море на службу идти. – Коль, милая матушка, так вы боитесь, Мой долг – приказ выполнять, Но мне поклянитесь, что с Алою Розой Не будете вы враждовать. – Мой старший сын, язык придержи-ка, Вражда, словно тень, уйдет; Но Алую Розу любить запрещаю: Сердце она разобьет. Вот младшего сына она вызывает: – О сын мой, ко мне подойди! Боюсь, что время пришло, мой милый, В море на службу идти. – Коль, милая матушка, так вы боитесь, Мой долг – приказ выполнять, Но мне поклянитесь, что с Белой Лилеей Не будете вы враждовать. – Мой младший сын, язык придержи-ка, Вражда, словно тень, уйдет; Вторую сестру любить запрещаю: Сердце она разобьет. Алая Роза с Белой Лилеей Любимым смотрят вслед; Затихло пение в их покое — Так их застал рассвет, А злая мачеха снова у двери: Знать хочет сестер секрет. – Сестрица, – Лилея Белая молвит, — Пора из Барнсдейла бежать. Зачем оставаться нам в этом доме И в горе дни коротать? Выше колен зеленые платья Подрезали сестры быстрей, Кудри они золотые остригли На дюйм повыше бровей, И вот в часовню, где их крестили, Сестры сбежали скорей. Там сестры

себе имена изменили, Им вот что пришло на ум: Одна сестра нынче милый Уильям, Вторая – Роджер-Шептун. Они поклялись, что в беде на помощь Сестра к сестре придет, Когда три раза подряд девицу Охотничий рог призовет. Служить королю пошел милый Уильям — Любимого при дворе найти, А Рождер-Шептун в лес зеленый подался К Бурому Робину в стрелки. Однажды стрелки метать камни стали — Кто дальше и тяжелей, А Рождеру стеречь приказали: Ведь был он всех слабей. Спиной прислонился Роджер к дубу, Вздохнул – попал впросак; Тут как тут молвит Бурый Робин: – Женщина стонет так. – Узнал ты меня по кудрям золотистым? Или так алы мои уста? Моих грудей молочно-белых Не видел голыми ты никогда! – Не по кудрям золотистым знаю, И не по алым губам, Не по обнаженным молочно-белым Красивым твоим грудям: Кто бы в жилище к тебе ни зашел бы — Увидел бы женщину там. – Так ты пробирался ко мне в жилище, Тварь, лицемер, подлец! В руке моей нож – готовься к смерти, Тебя я зарежу, лжец! А Бурый Робин сказал ей в ответ: – Я в дом к тебе войду, И ножик из твоей руки Я быстро заберу. В жилище дверь сломал Бурый Робин Ночью, в десять часов, — И к часу дня пополудни у девы Под сердцем бьется сынок. Дни пролетели, месяцы – следом, Срок наступил рожать. Не может роженица вынести боли, Служанку хочет звать. И тут как тут встрял Бурый Робин: – Какая в ней нужда? Сумею и без нее принять роды, Разве не справлюсь я? – Знай: так же, как меня мать рожала, Так буду и я рожать. Рыцарям здесь нечего делать, Не им роды принимать! Возьми рог охотничий скорее, Три раза протруби: Мой брат при дворе королевском служит, Сюда его приведи. – Ах, брат у тебя и его больше любишь? Моя любовь не нужна? В треклятый рог не протрублю я — Труби в него сама! Она к губам рог приложила, Трижды в него трубит — Услышал при дворе милый Уилли На зов скорее мчит. Вскочил во гневе Бурый Робин — Яростный он и злой: – В жилище к девице не войдешь ты: Сперва сразись со мной! Внутри они дрались на мечах, До самого до темна, Алую Розу легко Робин ранил — На пол кровь потекла. К стене спиной она прислонилась. – Робин, услышь меня! Хоть я сражаюсь тебя не хуже, Не муж, а женщина я! На футов семь отскочил Бурый Робин: – О горе! Этот грех – мой: В жизни бы женской крови не пролил! Все только ради той, Чье имя Белая Лилея, Славная красотой! Смеется вдруг Белая Лилея, Радостна и весела: – Год или больше живу с тобою, А ты не узнал меня! Не кончился месяц – слух повсюду Крепкие корни пустил: Бурому Робину в чаще зеленой Сына стрелок родил. Проник слух и во двор королевский, Достиг ушей короля. – Честью клянусь! – король воскликнул. — Не верю в это я! Весело Дерзкий Артур рассмеялся, Так королю говорил: – Кто-то нелепую шутку придумал И по стране распустил. – Коня мне седлайте! – король воскликнул. — Стрелы и лук подать! Я сам в зеленый лес отправлюсь Воочую все увидать. Дерзкий Артур королю отвечает: – Тогда еду с вами я. Пажа хочу, государь, разыскать я: Сбежал он от меня! В зеленом лесу они гнали оленей, Весь день скакали вдвоем. Увидели в чаще лесной под вечер Бурого Робина дом. Тут король что-то заметил и молвил: – Артур, туда погляди! Не твой ли юный паж отдыхает Под деревом в тени? Тогда Артур в охотничий рог Пронзительно трубит. Вскочил Милый Уильям и со всех ног К хозяину бежит. – Ты мяса не ел, Милый Уильям, Иль денег не видал? Иль словом тебя оскорбили, Что ты от меня сбежал? – Ко мне добры вы были, хозяин, Отказа ни в чем не знал, В веселый зеленый лес я подался И брата повидал. И тут король взялся за дело: – Ответь, красавчик, нам Кто дом построил под тем дубом, Кто обитает там? – Простите, – ответил Милый Уильям, — Cказать я не могу. Прошу вас к дому не подходите: Накличите беду. – Язык, красавчик-паж, придержи-ка! Совет я не приму: Войду я в дом и сам разузнаю, Что там и к чему. Они соскочили с коней белоснежных, В дом входят, забыв про страх И видят они, как у Белой Лилеи Сын сладко спит на руках. – Троном клянусь! – король восклицает. — Молва изрядно врет: Вместо разбойника в этом доме Прекрасная дама живет! И тут решила Алая Роза, Колено преклонить: – О государь благородный, позвольте Вам все объяснить. Отец наш – лорд из Барнсдейла богатый Но матушка умерла. Он злую женщину взял себе в жены — Не знали мы добра. Два сына у злой мачехи было — Солнцу равны красой. Сестра моя одного полюбила, Сердце отдал мне второй. И Дерзкий Артур так тогда молвил (Он с королем рядом встал): Жизнью клянусь, что в этом мальчишке Я Алую Розу узнал! С охоты вернулся и Бурый Робин, Принес оленя в дом. Но увидав короля, испугался И к двери отпрянул он. За руку король его взял и молвил: – Не причиню зла тебе. С зеленым лесом скорее прощайся: Жить будешь при дворе. Трепетно Белой Лилеи сына Король на руки берет. – Будет служить он стрелком мне верным, Как только подрастет. Два пояска золотых и два платья Зеленых, как листва, Король приказал для сестер доставить: Пусть блещет дам краса. В соборе пресвятой Марии Две свадьбы кряду идут; Молва за миг всю страну облетела, Колокола поют. Заговорила Алая Роза, При всех смеется она: – Если бы мачеха здесь оказалась, Что бы запела тогда?

Большой селки c острова Cьюл Cкерри

Земная нянюшка дитя Качает в люльке и поет: – Кто твой отец, не знаю я И не скажу, где он живет. Вдруг у изножья странник встал, И так младенцу говорит: – Я твой отец, мое дитя, Хотя земли дух мне претит. Я человек лишь на земле, А в море – верткий я тюлень. Мой дом – утесы Сьюл Скерри, Что на волну бросают тень. – О нет! – воскликнула она. — Сам селки предо мной предстал! Покинул остров Сьюл Скерри, И мне дитя свое отдал! Он золота кошель достал, Ей на колени положил, Сказав: «Сынка мне отдавай, Тебе за труд я заплатил. Пригреет солнце Сьюл Скерри, На камни теплый луч падет, И буду я сынка учить Играть в волнах и в глуби вод. Ты выйдешь замуж за стрелка, Стрелок умел – то знаю я. Он первым выстрелом убьет Малютку-сына и меня».

Уолтер Лесли

Был полдень понедельника, второго октября, К красотке Уолтер Лесли приехал – и не зря. К девице стул придвинул и тихо к ней подсел: – Зимой поедешь в Конланд со мной делить постель? Стакан он взял сразу ей выпить предложил, Но вряд ли дева знала, что сделать он решил. Украсть ее задумал, а не вина налить. – Зимой поедешь в Конланд со мной постель делить? Стакан иль два испиты – печали не бывать. Явился Джорди Лесли – в охапку деву хвать! Связал ее он крепко, чтоб на коня взвалить. – Зимой поедешь в Конланд со мной постель делить? Стоит мать на пороге – как солона слеза! Не дочь, а пыль дороги увидели глаза. Не дочь, а сабель отблеск увидела вдали. – Зимой поедешь в Конланд со мной постель делить? Приехали в таверну – тут слуги подоспели: Постель постлать невесте и жениху сумели. С изюмом пудинг и пирог смогли гостям подать. – Зимой поедешь в Конланд со мной в постели спать? Все гости – сыты и пьяны – уходят после спать, Оставив молодых в одной постели почивать. Он деву до белья раздел и уложил в кровать: – Зимой поедешь в Конланд со мной в постели спать? Так утомился Уолтер, что сон его сковал. А девушка решила: свободы миг настал! С постели соскочила, оделась поскорей: – Я не поеду в Конланд с тобой делить постель! Без башмаков и без чулок, сквозь вереск и по мхам Долин, низин и топей, она бежит к холмам. Близка погоня, стали кричать и вслед палить: – Зимой поедешь в Конланд со мной постель делить? Будь прокляты болота, где Дуффус-холл стоит: В них вязнут наши кони, наш предводитель спит. Уснул он сном глубоким – так крепок старый хмель! Никто не едет с Лесли делить зимой постель! – Мне лучше в Дуффус-холле хмель лэрдам продавать