Песни сирен
Шрифт:
Тони широко раскрыл глаза.
— Мне бы такое и в голову не пришло! Но вы правы, здесь говорить нельзя.
Глаза Кэрол сверкнули улыбкой.
— Вы понятия не имеете, до чего мне хорошо.
Некоторое время они ели молча. Молчание нарушил Тони. Так он мог контролировать тему.
— Что заставило вас стать копом?
Кэрол подняла брови.
— Полагаете, мне нравится подавлять неимущих и докучать нацменьшинствам? — пошутила она.
Тони улыбнулся.
— Не думаю.
Кэрол отодвинула тарелку в сторону
— Юношеский идеализм, — сказала она. — Была у меня безумная идея, что полиция должна служить обществу и защищать его от беззакония и анархии.
— Не такая уж она и безумная. Поверьте, имей вы дело с моими «клиентами», порадовались бы, что они не разгуливают по городу.
— В теории все прекрасно. Только вот практика обернулась крахом надежд. Все это началось, когда я преподавала социологию в Манчестере. Я специализировалась на социологии организаций, и все мои коллеги презирали полицию как коррумпированную, расистскую организацию женофобов, чья роль заключается в сохранении иллюзорного благополучия среднего класса. До какой-то степени я была с ними согласна. Разница состояла в том, что они хотели атаковать институты извне, а я всегда считала, что фундаментальные перемены должны зарождаться изнутри.
Тони усмехнулся.
— Да вы просто подрывной элемент, а?
— Тогда я не понимала, во что влипла. Подвиг Давида, завалившего Голиафа, ничтожен по сравнению с попытками изменить что-то в полиции!
— Расскажите мне, — попросил Тони. — Кто-кто, а я знаю, что спецподразделение полиции может повысить уровень раскрываемости серьезных преступлений, но некоторые старшие офицеры так ведут дело, что мне впору начать составлять инструкции для педофилов, как переучиться на детских нянь.
Кэрол усмехнулась.
— Хотите сказать, вы бы предпочли, чтобы вас заперли вместе с вашими психами?
— Кэрол, мне иногда кажется, словно я не уходил оттуда. Вы понятия не имеете, как это освежает — работать с такими людьми, как вы и Джон Брендон.
Прежде чем Кэрол успела ответить, подошел официант. Когда Кэрол разделалась с бараниной и шпинатом, куриным карахи и рисовым пловом, она сказала:
— А ваша работа создает такие же проблемы с личной жизнью, как служба в полиции?
Тут же заняв оборонительную позицию, Тони ответил вопросом на вопрос:
— Это вы о чем?
— Вы говорили, что одержимы работой. Вы проводите время, имея дело с дерьмом и животными…
— Совсем как ваши коллеги, — возразил Тони.
— Ну да, верно. И вы приходите домой вечером после того, как смотрели на искалеченные тела и слушали рассказы о разбитых жизнях, а от вас ждут, что вы будете смотреть мыльные оперы и вести себя как обычный человек.
А вы этого не можете, потому что ваша голова все еще забита ужасами прошедшего дня, — закончил Тони. — А с вашей работой у вас есть и дополнительные осложнения — сменные дежурства.
— Вот именно. Значит,
Спрашивала ли она из праздного любопытства, или это был хитрый способ разузнать о его личной жизни? Тони часто хотелось взять и отключить ту часть своего мозга, которая анализирует каждое высказывание, каждый жест, каждую бессознательную гримасу собеседника, и просто с удовольствием пообедать с человеком, которому хорошо в его обществе. Осознав внезапно, что слишком затянул паузу между вопросом и ответом, Тони сказал:
— Я, вероятно, отключаюсь почище вас.
— И это мешает личной жизни? — не отставала Кэрол.
— Ни одна моя подружка не продержалась слишком долго, — сказал Тони, стараясь говорить небрежно-веселым тоном. — Не знаю, работа в этом виновата или я. В большинстве случаев последнее, что женщины кричали мне, выходя за дверь, звучало следующим образом: «Ты и твои проклятые психи!», так что, наверное, дело во мне. А вы? Как справляетесь с вашими проблемами?
Кэрол донесла до рта вилку с карри, прожевала, проглотила и только тогда ответила:
— Я обнаружила, что мужчины не слишком любят посменную работу, если сами так не работают. Вас никогда нет дома, и чай не накрыт, когда им нужно сломя голову мчаться на жизненно важный теннисный матч. Прибавьте к этому, как трудно заставить их понять, почему ваша голова вечно занята работой. А из кого выбирать? Младший медицинский персонал, другие копы, пожарные, водители «скорой», по моему опыту, немногие хотят вступать в отношения с равными. Наверное, работа отбирает у нас слишком много сил, на прочее почти не остается. Последний мой парень был врачом единственное, чего он хотел вне работы, — сна, трахания и веселой компании.
— А вам хотелось большего?
— Мне хотелось иногда поговорить, может, даже пойти в кино или провести вечер в театре. Но я мирилась, потому что любила его.
— И что же заставило вас порвать?
Кэрол опустила глаза в тарелку.
— Спасибо за комплимент, но я этого не делала. Когда я переехала в Брэдфилд, он решил, что ездить туда-сюда — просто терять время, вместо того чтобы трахаться, и бросил меня ради медсестры. Теперь нас двое — я и кот. Он, кажется, не возражает против ненормированного рабочего дня.
— А-а-а… — протянул Тони. B ее словах он услышал настоящую боль, и впервые все его профессиональные навыки оказались бесполезны.
— А вы? У вас кто-то есть? — спросила Кэрол.
Тони покачал головой, продолжая жевать.
— Неужели такого парня никто не «прикарманил» лет сто назад? — спросила Кэрол. Насмешка в ее голосе скрывала нечто такое, чего Тони предпочел бы не слышать.
— Увы — я показал вам лишь привлекательную сторону моего «я». В полнолуние у меня отрастают когти и я купаюсь в лунном свете. — Тони бросил на Кэрол зазывно-плотоядный взгляд. — Я не то, чем кажусь, женщина! — прорычал он.