Песня цветов аконита
Шрифт:
— Если бы я был главарем шайки, я нашел бы себе убежище здесь, господин. Там пещеры — и мало троп. Зато со скал видно все, что внизу. Легко нападать на путников и караваны, легко уходить от облав.
— Но мы не можем оградить всю эту землю… — задумчиво описал кисточкой неровный круг. — Разве что весь гарнизон бросить туда, чтобы камня на камне не оставить. Но нельзя.
— Чем я могу помочь, господин? — Шу подался вперед.
— Кое-кого мы нашли. Остальные… похоже, и правда здесь. Если нельзя охотиться на них, как
— Имеет ли смысл тратить силы на поиски мелких шаек в горах? — осторожно спросил Хэйтэни.
Наместник, читавший письмо, стремительно повернулся:
— Да! Одна крыса может заразить весь город. Если от набегов не страдают главные дороги, про остальное можно забыть, так?
В намерение очистить предгорья от разбойников он, похоже, вкладывал больше, чем просто «надо». Голос его едва уловимо менялся, когда речь заходила о нападениях на деревни или обозы. В эти моменты казалось, что он способен испытывать ненависть.
— Вы знаете, что о вас говорят в народе? — спросил Тайкено, командир личной гвардии.
— Знаю. Мне это давно безразлично… — помедлил. — Это ведь только слова…
Черное зеркальце — отполированный до зеркального блеска камень… Йири не видел таких, хоть в Столице было множество разных диковин. Древняя вещь…
Когда монах чуть повернул зеркальце и скосил глаза, чтобы, не меняя почтительной позы, видеть отражение Йири, тот удивленно и заинтересованно глянул на предмет в руках монаха. Протянул руку.
— Покажите.
Мягко прикрыл пальцами черную гладкую поверхность. Монах на миг замешкался, но тут же отдернул руку с зеркалом. А наместник проговорил уже иным тоном, почти неприязненным:
— Вот как…
«Он коснулся зеркала, — пронеслось в голове монаха. — Теперь я увижу лишь то, что захочет он!»
— Что же вы? — услышал гость, застывший в нелепой позе. — Что вы хотите?
Монах низко склонился.
— Благословенны дни ваши и ночи… Позволите удалиться?
— У меня нет причин вам мешать…
Монах проклинал себя за неосторожность, шагая по глинистой узкой тропинке. Он был готов и к тому, что живым не уйдет из дома наместника. Но тот поступил умнее. Позволил вернуться. И теперь — рассказывать братьям о своем позоре? О том, что был на волосок от разгадки, но так ничего и не узнал?
Если хозяин Окаэры не человек — отныне он будет настороже.
— Сегодня приходил монах с зеркалом, — сказал наместник Шинори. — Не надеялся уйти живым. Ты тоже меня боишься?
— Не так, как они, — ответил тот, тщательно обдумав.
— Порой мне и впрямь хочется перекинуться черной птицей… и делать все остальное, чего они так хотят.
— Не нужно, —
— И без того много смертей, да?
Шинори склонил голову и молчал. Разве смеют низшие отвечать на такие вопросы?
— Хорошо, я понимаю, — в напевном голосе слышалось легкое раздражение. — Ты все делаешь правильно… Ступай, ты свободен.
Горы Юсен. Много раньше
Шайка Ёро отдыхала после удачного набега. Собрались на поляне возле пещеры, смеялись, потягивали хмельное питье из фляжек. Протянули одну Аоки — тот опять отказался.
— Почему? — поинтересовался Уж.
— Не хочу.
— С чего так? Не девочка вроде.
— Иди ты… Никогда и не пробовал толком, — отмахнулся Аоки. — Мелкий был… потом, в цирке, делал пару-другую глотков — не понравилось. А на Островке кто бы позволил…
— Сейчас-то позволено… За старые привычки держишься?
— Просто не хочу.
— Ты у нас еще малыш — сладкое любишь? — съязвил Суори. Рысенок только отмахнулся — привык к постоянному поддразниванию старшего приятеля. Сам мог ответить не хуже — всем в шайке Ёро так или иначе перепадало от его языка.
— Слышали, у нас уже несколько месяцев новая власть! — лениво обронил кто-то.
— Да что нам до них! — потянулся другой, зевнул. — В горах все равно свои законы.
— Не скажи! Он всерьез вознамерился наводить порядок…
— Небось, еще молодой! — фыркнул кто-то. Рассмеялись и забыли на том.
Через некоторое время иначе заговорили. Пару шаек накрыли прямо в их логовах. Люди наместника не боялись появляться в горах — и вели их опытные проводники.
— Занимался бы своими чиновниками! — раздраженно сказал Ёро, когда речь снова зашла о наместнике.
— Новая метла считает себя главной в доме, — хохотнул Суори. — Неймется ему. Надолго ли хватит?
— Ты больно-то не смейся, — резонно заметил рыжий рябой разбойник. — Когда про нового наместника услышали, так ни одна муха не почесалась, а сейчас он, поди, успел шороху навести. Если не приутихнет, трудно придется.
— Куда уж труднее… На всех дорогах посты!
— Ты уже испугался светлейшего господина Алайя? А знаешь, как его имя? Я как-то слыхал… Йири его зовут. Прям-таки пташка-ласточка… — прищурился Уж. Аоки чуть не подавился лепешкой, потом сплюнул с видом величайшего отвращения.
— Ты чего? — удивился Суори.
— Да… Мне от этого имени тошно. Кто бы там ни был этот наместник, от души желаю ему провалиться в болото.
— А я уж подумал, что вы знакомы, — протянул Уж, поигрывая ножом.