Песня для Корби
Шрифт:
Тогда они жили на верхнем этаже шестнадцатиэтажного дома. Из окон их квартиры было видно плоскую крышу колледжа для богатеньких детишек. За ним проходило шоссе, а за шоссе, немного в стороне, была школа самого Корби.
Корби дописал условие очередной задачи и прислушался. Лифт молчал. Зато ветер принес со стороны дороги визг тормозов. Звук был коротким и резким, как оборванный предсмертный крик. Потом раздался удар.
Корби вскочил и посмотрел в окно. Серая полоса далекой дороги тонула в сумерках. Один из придорожных столбов был поврежден, а в его полуразрушенном основании
Он торчал у окна, напрягал глаза, чтобы рассмотреть маленькие фигурки, и не сразу заметил, что попавшая в аварию легковушка похожа на "ауди" его отца.
Рядом с местом аварии остановились два других автомобиля. Группа несовершеннолетних испугалась чего-то, и они бросились бежать в темноту.
Загорелись уличные фонари. Они загорелись так же, как и сегодня, так же, как загораются каждый день. При их свете Корби заметил, что разбившаяся машина имеет темно-синий цвет - такой же, как "ауди" отца. "Бывают же совпадения", - подумал он.
В половине восьмого он понял, что родители должны были приехать хотя бы пять минут назад. Его охватила слабость. Он почувствовал странную тянущую боль в левой стороне груди. До этого у него никогда не болело сердце, и он не мог понять, что с ним происходит. Он прижался лбом и руками к холодному стеклу - так же, как сейчас прижимался к фургону - потом не выдержал и побежал на кухню, к городскому телефону. Тогда у него еще не было своего мобильного. Он на память набрал номер матери. Прошла минута, две, три. Наконец, гудки оборвались.
Корби повесил трубку. "Она просто не слышит, - подумал он, - она часто не слышит". Можно было позвонить отцу, но отец не любил, чтобы ему звонили, когда он ведет машину. Минуту или две мальчик мялся у телефона, потом все-таки набрал папин номер.
– Извините, абонент не доступен. Попробуйте...
Корби положил трубку. "Я ошибаюсь", - подумал он. Открыл справочник - телефоны всех домашних были на первой странице - и снова набрал номер матери, потом - номер отца. Все повторилось.
Корби бросился обратно в комнату. Он действовал лихорадочно, но думал спокойно. "У них сломалась машина, - говорил он себе, - папа выключил мобильник, потому что он за рулем, а мама минут через пять проверит свой мобильник и перезвонит". Спокойно убеждая себя в этом, он натягивал джинсы, надевал рубашку и свитер, завязывал ботинки.
Что-то произошло с ним, только когда он снял с вешалки куртку. "Зачем я это делаю, - спросил он себя, - ведь все в порядке".
– Нет, - пробормотал он.
Ему пришла идея, что можно позвонить родителям на работу. Он в ботинках вернулся на кухню и снова набрал номер матери. Там были только длинные гудки. Он набрал номер отца. Трубку снял папин сменщик.
– Здравствуйте, - сказал ему Корби.
– А Рябина можно?
– Он ушел почти час назад, - удивленно ответил мужчина.
– Погоди, а ты ведь его сынишка,
Корби бросил трубку. Час. Час. Час - это слишком много. За час можно дважды забрать маму с работы и дважды приехать домой.
Он бросился вон из квартиры. Сердце больше не болело - теперь оно бешено колотилось.
Он еле дождался лифта. В кабине он гладил пальцами резиновые амортизаторы дверей, как будто они от этого могли быстрее открыться. Как только лифт достиг первого этажа, Корби выскочил из него и бросился на улицу.
Он бежал вдоль забора колледжа, почти тем же маршрутом, которым каждый день ходил в школу. Порывистый ветер холодил лицо и трепал непокрытые волосы.
Выскочив к дороге, Корби резко остановился.
"Это не машина отца", - подумал он. Он стоял и с облегчением смотрел на то, что осталось от легковушки. Передней части у автомобиля больше не было. Рваные остатки капота вдавились в пассажирский салон, а крыша салона почти касалась своим верхом покосившегося фонарного столба.
Корби рассуждал логически. "Мои родители не могут умереть, - думал он, - а те, кто в этой машине, не могут быть еще живы. Значит, это не их машина". Все так просто.
Он настолько успокоился, что вспомнил про самого себя. Застегнул куртку и накинул на голову капюшон.
Движение на дороге было слабым, но рядом с местом аварии уже стояло несколько других автомобилей. Они выстраивались в ряд, как машины у школы в вечер смерти Андрея. Водители останавливались, заглядывали в окна разбившейся машины, потом на полминуты замирали над распростершимся телом сбитого человека - и либо уезжали, либо присоединялись к небольшой группе зевак. Кто-то говорил по телефону - видимо, вызывал милицию.
Корби подумал, что раз уж он сюда пришел, глупо будет просто возвращаться домой. Он перешел дорогу. Сначала его взгляд обратился к сбитому подростку. Нижняя часть его тела была жутко вывернута, обломки костей торчали сквозь штаны. Корби затошнило. Он пожалел о своем любопытстве, отвернулся. И только тогда по-настоящему увидел.
На заднем бампере машины был знакомый номер "НЛО 177". Отец Корби любил пошутить насчет этого номера. Теперь у отца Корби не было лица. Струйки его крови блестели на сдавленном капоте погибшей "ауди" и на бетоне фонарного столба. С мамой все было хуже. Часть ее тела вылезала из разбитого окна.
– Эй, парень, хорош любоваться на чужую смерть!
– раздраженно крикнул водила, который до этого вызывал милицию.
– И вы все тоже! Пошли отсюда, пошли, не на что тут смотреть!
И Корби пошел прочь.
***
– С телом все!
– закричал кто-то из оперов.
– Понятые, осмотрите вещи свидетелей, - попросил другой.
– Где Николай Рябин?
– тут же позвал Крин.
– Понятых обоих сюда.
Корби очнулся от видения, понял, что у него лоб перепачкан грязью с борта машины, нашел в кармане бумажную салфетку и вытер ею лицо. Руки сильно дрожали. Стараясь ни на кого не смотреть, он вышел из-за фургона и пошел к своим друзьям. Ара уже открыл свой рюкзак и показывал бутылки Крину и первому понятому. Он был бледен, но держался.