Песня для Корби
Шрифт:
– Странные бутылки, - подивился следователь.
– Это вино из Армении, - сказал Ара, - от моей мамы.
– Дорогое, наверно, - заметил Крин.
– Нет, так только кажется, - ответил Ара.
– В любом случае, мама сама бы его не выпила.
Следователь хмыкнул.
– И много у нее?
– спросил он.
– Последние, - сказал Ара.
– А больше в рюкзаке ничего.
– Ладно, - решил Крин, - вино запишите.
Опер занес вино в опись.
– У Вас?
– спросил Крин.
–
– Показывайте, - предложил следователь.
Корби открыл. Луч фонарика высветил ворох денег и одинокий черный носок.
– Не пустой, - возразил Крин.
– Или денег в нем быть не должно?
Корби почувствовал на себе злобный взгляд старика. И Ник смотрел почти так же.
– А... это деньги деда, - почти честно сказал Корби.
– Да, мои, - подтвердил старик.
– У нас утром ссора была. Разногласия между поколениями. Я потом из-за этой ссоры не сразу поверил в его телефонный звонок.
– Вот как, - прищурился Крин.
– Да, - сказал дед.
– Когда он мне позвонил, я решил, что этот бандит меня разыгрывает.
– Стало быть, он Вас обокрал?
– спросил следователь.
– Вовсе нет, - ответил отставной полковник.
– Я сам этими деньгами в него швырнул. В ярости.
– Ладно, - решил Крин.
– Пересчитайте. Мы запишем.
Корби сел на корточки рядом со своим рюкзаком и начал складывать бумажку к бумажке. Он вдруг почувствовал, что его губы дрожат и глаза наполняются слезами. Он собирался посчитать эти деньги три часа назад, когда все было совсем иначе.
Он еще возился с ворохом бумажек, когда Ник в присутствии понятых запустил ролик с убийством. Его смотрели в безмолвии. Лишь раз Крин нарушил тишину.
– Почему убийца пригнулся?
– спросил он.
– Не знаю, - сказал Ник.
Корби дошел до сорока тысяч, когда почувствовал безумную боль у себя в ухе. Тихо, пока все смотрели в другую сторону, старик подкрался к нему. Теперь он тянул ухо и выкручивал. Корби не кричал, он просто задохнулся от боли. Перед глазами поплыли белые круги.
– Что?
– прошипел ему в другое ухо дед.
– Не только пистолетик взял? Хотел еще поживиться?
Корби ногтями впился ему в руку. Несколько секунд они боролись и, наконец, старик проиграл.
– Я запру тебя в чулане, - поклялся он, - и ты будешь там жить. А иначе я сдам тебя с потрохами, маленькая мразь.
Корби не ответил, только отодвинулся на безопасное расстояние и, все еще вздрагивая от боли, продолжал считать деньги.
– Уж на эту-то ночь точно, - заверил старик.
Корби вынул из рюкзака последние бумажки и обнаружил, что на дне под ними все еще лежит жестяная коробка с масляной тряпкой. Быстро, почти автоматически, он достал ее и сунул под рюкзак Ары, потом встал и, складывая деньги
Здесь шел бурный разговор.
– Зачем вам вертолет?
– спрашивал Ник.
– Возьмите саму запись.
– Молодой человек, не спорьте, - уговаривал его Крин.
– Я все равно обязан конфисковать его как улику.
– Отец убьет меня, - с досадой отмахнулся Ник от следователя. Его яростный взгляд уперся в Корби.
Корби спас Крин.
– Пересчитали?
– спросил он.
– Шестьдесят семь тысяч, - сообщил подросток.
Крин присвистнул.
– Можете проверить, - предложил Корби.
– Не нужно, - сказал следователь.
– Больше у вас там ничего нет? Покажите дно.
Корби вернулся за рюкзаком и показал.
– Тряпочка?
– уточнил Крин.
– Носок, - объяснил Корби.
– Я собирался уйти из дома. Остальные мои вещи у Ника.
– Да, все с Вами ясно, - решил Крин.
Он посмотрел на часы.
– Время позднее, работы еще на полночи, - заметил опер.
– Это точно, - вздохнул следователь.
– Свидетели свободны. Видеозапись очень ценная, и замечательно, что был ранен один из преступников. Спасибо всем за сотрудничество.
– Пожалуйста, - ответил дед Корби.
– Завтра в первой половине дня мне нужно будет снова с вами поговорить, - продолжал Крин.
– Несовершеннолетние приходят с родителями. Кому нужен отгул с работы, мы дадим справку. Все понятно?
– Да, - хором подтвердили подростки.
– Рябины, - окликнул Крин, - десять утра вас устроит?
– Устроит, - кивнул старик.
– Джинаганали одиннадцать?
– спросил следователь.
– А можно, если мама будет занята, мы позвоним и передоговоримся?
– поинтересовался Ара.
– Нужно, - сказал Крин. Он достал три визитки, протянул их Аре, Нику и деду Корби.
– Николай Коплин, - обратился Крин к Нику, - двенадцать. И мы с Вашим отцом сможем еще раз обсудить вопрос о вертолете.
– Хорошо, - буркнул Ник.
– Все свободны, - сказал Крин.
– Доброй ночи.
Он повернулся и через поле пошел к разбитым и распахнутым дверям запасного выхода школы. Опер и понятые двинулись за ним.
Когда полицейские ушли достаточно далеко, Корби поднял рюкзак Ары и достал жестяную коробку.
– Ник, это твое, - окликнул он друга.
– Выброси ее, - ответил Ник.
– Пошли, - сказал дед, - нечего теперь с ними болтать.
Он схватил Корби за локоть и потащил за собой. Подросток не сопротивлялся, но какую-то долю секунды еще смотрел на своих друзей. Они стояли посреди едва освещенного поля. Наступила ночь, и небо над ними мерцало искорками звезд. Ник сжимал кулаки, а глаза Ары блестели, хотя он не плакал.