Песня для Корби
Шрифт:
Двое подростков бросились вниз.
"Они прямо у нас за спиной, - подумал Корби.
– Если нас сейчас поймают, будет многочасовой допрос, а потом меня отправят в обезьянник или даже в психушку. Я не должен этого допустить. Я должен договорить с Ником".
У нижней точки эскалатора Корби остановился и обернулся. Из-за кромки льющихся сверху вниз ступеней показался Белкин. Корби встретил его холодный и странный взгляд, и ему вдруг снова стало не по себе, как при их первой встрече.
– Хватит убегать, -
– Ради нашей же безопасности мы должны сдаться и все им рассказать. Особенно ты.
Корби шагнул вперед и рванул черную ручку контроля эскалатора. Движение переключилось. Ступени замерли, дернулись и потекли обратно. Белкин качнулся, его ноги повело, он попытался сохранить равновесие и лицом вперед упал на ступени. Эскалатор понес его вверх.
– Зачем ты это сделал?
– спросил Ник.
Корби услышал гул подходящего поезда.
– Бежим!
– крикнул он.
Он рванул Ника за руку и бросился к платформе. Люди мелькали мимо. Поезд окатил их теплой, ревущей волной воздуха, нагнал и обогнал. Несколько секунд они бежали вдоль него. Потом открылись двери, и двое подростков запрыгнули внутрь.
Корби, задыхаясь, остановился, согнулся и несколько секунд отдыхал, уперев руки в колени. В середине летнего дня вагон был полупустым. Поезд тронулся. Через окно Корби увидел Белкина, выскакивающего на край платформы. Он уже опоздал.
***
Ника трясло. Он в изнеможении опустился на сиденье в углу вагона. Его шея шла красными пятнами. Корби снова протянул ему руку.
– Пожми ее, - сказал он, - вспомни, что мы друзья.
– Иначе что?
– спросил Ник.
– Опять попытаешься себя зарезать?
Корби с протянутой рукой стоял перед ним.
– Иначе ты забудешь все, что было хорошего в твоей жизни, - сказал он, - и останется только то, что с нами случилось после смерти Андрея.
– Потому что ты себя убьешь?
– спросил Ник.
– Потому что ты меня пошлешь, как я послал его, - сказал Корби.
– Пошлешь просто потому, что тебе показалось, что я сделал не все, что мог.
– Это не лучше, чем посылать человека за то, что он не любит рок, - заметил Ник.
Корби все еще протягивал ему руку. На порезанных пальцах начинала запекаться кровь.
– А я и не говорю, что я лучше тебя, - ответил он.
– Я говорю, что так нельзя делать. Никому. Никогда.
– Я не знаю, - измождено сказал Ник.
– Меня все это достало. У тебя рука в крови.
– Плевать, - ответил Корби.
– Я хочу, чтобы мы помирились.
– Хорошо, - решил Ник.
– Только если ты не станешь больше шантажировать меня своей смертью.
– Только если ты не станешь желать мне смерти, - сказал Корби.
– Я не желаю тебе смерти, - ответил Ник.
Его лицо дрогнуло.
– Я хочу, чтобы ты вырос
– Я не стану просто так шантажировать тебя своей смертью, - ответил Корби.
Ник протянул ему руку, пожал ее и накололся на булавку. Это была одна из тех булавок, которые Комар вкалывал в свои штаны.
– Какого черта?
– морщась от боли, спросил он.
Корби сжимал его руку, пока булавка не вошла глубоко и пока ладонь Ника не перепачкалась в крови его порезанных пальцев. Наконец, он отпустил. Ник вытащил булавку из своей руки. На месте прокола выступили капельки крови.
– Я объясню, - обещал ему Корби.
– Помнишь историю, которую вы с Арой мне рассказали?
– Какую?
– переспросил Ник.
Корби сел рядом. Люди сначала нервно оглядывались на них, а потом старались совсем не смотреть. За окнами проносилась грохочущая черная пустота тоннеля. Вагон был старый, с желтыми круглыми лампами, со стенами из пластика, покрытого древесным узором, и сиденьями из залатанного кожзаменителя.
– Как Ара стал черным братом, - ответил Корби.
– Вы рассказали мне это, когда мы еще только познакомились.
– Да, - подтвердил Ник.
Это произошло задолго до их знакомства с Корби, в третьем классе, после чтения Купера, когда они порезали, а затем скрестили свои ладони. Их кровь смешалась. Они немного перестарались, и им пришлось идти к матери Ары, чтобы она помогла остановить ее. Сначала они хотели назвать Ару красным братом. Но его мать, заливая их руки перекисью, сказала, что индейской крови в ее мальчике нет, только негритянская. В результате Ара стал черным братом, а Ник - красным братом. Вот только к Аре его кличка прижилась, а к Нику - нет.
– Будь моим братом, - сказал Корби.
– Наша кровь теперь тоже смешалась.
Ник посмотрел на свою перемазанную в крови руку и как-то странно улыбнулся.
– Буду, - согласился он.
– Но, Корби, все, что ты делаешь, какое-то странное. Сумасшедшее. Чрезмерное.
Он посмотрел на Корби. Корби улыбнулся ему в ответ.
– Ты - белый брат, - сказал он.
– А я - красный.
Он тронул прядь над своим лбом.
– Да, действительно, - согласился Ник.
– Нам тогда не хватало настоящего красного брата.
– Я индеец Джо, - добавил Корби.
Ник покачал головой.
– Ты псих, - сказал он.
– Мы убежали из отделения полиции. Из единственного места, где нам могли помочь. Андрея убили. Твоего деда убили. А мы просто едем в метро. Мы можем не дожить не то что до суда, но даже до поимки преступников.
– Ты боишься?
– спросил Корби.
– Как любой нормальный человек, - ответил Ник.
– Но дело не в этом. Дело в том, что все, что ты сделал за последние дни, неразумно. Я хочу, чтобы ты это понял.