Песня для Корби
Шрифт:
Когда они один-единственный раз разговорились, Андрей ни с того ни с сего спросил Корби что-то насчет смерти его отца. С тех пор Корби старался его избегать. Но странный мальчик Андрей этого как бы не замечал. Других друзей у него не было. Он, наверное, решил, что Корби должен стать его другом. А в начале этой весны Андрей без приглашения увязался гулять вместе с Корби, Арой и Ником. Он будто чувствовал, что школа вот-вот закончится, и пытался наверстать годы упущенного общения. Но в каждом его движении была неприятная неловкость. Он, кажется, все время
Две недели назад прилипала достал Корби окончательно.
На окончание последнего звонка кто-то принес весть, что в ДК в пяти минутах ходьбы от школы выступают «Зеленые Создания». Это были районные знаменитости, группа, выросшая из школьного ансамбля и уже записавшая свой второй альбом. Примерно треть класса отправилась за пивом, а потом в ДК.
Корби надеялся, что этот маневр освободит его от странного спутника, но Андрей, трезвый и скучный, ходил за ним как тень. К концу концерта он все еще был тут как тут. Корби решил доконать его и подвигнул друзей на близкое знакомство с «Зелеными Созданиями». Это кончилось большим весельем. Они протрезвели только чтобы сдать экзамены. А потом Ира подстерегла Корби у подъезда, и пьянка началась снова, и снова появился Андрей.
— Пиявка, — прошептал Корби.
Надо было что-то придумать. Он устал чувствовать на себе взгляд золотистых глаз. Он хотел остаться наедине с друзьями. Он хотел, чтобы их выпускной прошел под знаком: «Андрея нет».
— Он сводит меня с ума, — беззвучно взмолился Корби.
Он приподнялся на локте. На тумбочке часы. Половина седьмого. Юноша осторожно снял руку девушки со своей груди и соскользнул на пол. Его тело оказалось не готово к горизонтальному положению. Минуту Корби стоял не шевелясь, заклиная желудок и больную голову.
Ира отреагировала на его отсутствие, недовольно заворчав и свернувшись калачиком. Он был благодарен ей за продолжительный, искушенный секс. Но его пугало то, что это она ухаживает за ним, а не он за ней. К тому же она стала нечаянным союзником Андрея.
«Бежать, — подумал Корби, — пока они оба спят».
Но убежать было не так-то просто. Они с Ирой вчера разбросали одежду по полу комнаты, а наклоняться Корби не мог: вестибулярный аппарат мстил ему за лишнюю банку джин-тоника.
Подросток босиком прошлепал в коридор квартиры. Она была большой, запущенной, неизвестно чьей. «Зеленые Создания» превратили ее в свой флэт. С потолка свешивались приклеенные скотчем и частично отлетевшие детские рисунки. На стене висели старинные плакаты «Аэроплана Джефферсона» и «Радуги» Ричи Блэкмора.
В ванной лилась вода. Корби понял, что проснулся не только он. Осторожно, боясь произвести малейший скрип или шорох, юноша заглянул на кухню. Андрей все так же спал на диванчике под окном. Бутылка лежала у него под головой.
Корби беззвучно усмехнулся: хорошо.
Дверь
— Сейчас, — ответил знакомый голос.
Корби улыбнулся. Это был Ара. Он очаровал другую девушку из «Зеленых Созданий» — смешную рыжую барабанщицу.
— Доброе утро, черный брат, — громко прошептал Корби.
— Это ты, — тоже узнал Ара.
Он открыл дверь. Как и Корби, он был в одних трусах. На его смуглой коже блестели капли воды. Его мать была армянкой, а отец — одним из «детей Патриса Лумумбы», негром, некогда приехавшим в Москву, чтобы учиться по контракту. Национальность их сына не поддавалась определению. У него были большие глаза. Мягкие темные волосы обычно скручивались в завитки, но сейчас они промокли и отдельными прядками прилипали к его лбу.
С детства у Ары было хобби — бисер. Свои шедевры — фенечки — он носил с собой, вернее, на себе. Многочисленные плетеные браслеты свободно висели на его запястьях, украшая его чистую темную кожу и сверкая всеми цветами радуги.
— Мне срочно надо сунуть голову под холодный душ, — объяснил Корби.
— Вы еще пили? — ужаснулся Ара.
— Да, черный брат, — подтвердил Корби.
Ара улыбался, но глаза у него были усталые.
— Как рыжая? — поинтересовался Корби.
— Кажется, я ее обидел.
— Сильно?
— Случайно.
Они замолчали. Корби включил холодную воду и сунул под нее голову. Его пробила дрожь, но он удержался и продолжал стоять под ледяным потоком. Ручейки воды сбегали у него между лопаток.
Ара стоял у Корби за спиной.
— Знаешь, иногда мне кажется, что мы снимаем девчонок только для того, чтобы не пропадала наша красота, — вдруг сказал он.
Корби фыркнул и выпрямился. Он увидел свое лицо в зеркале. Темноглазый и черноволосый. Губы тонкие, неяркие, но в их уголках живет озорная улыбка. Нос, как обычно, задран кверху. Под глазами темные впадины — дань бурной ночи.
— Щетина, — критически заметил Корби, — желтые зубы и вонючее дыхание. Какая, на фиг, красота?
— Не будь так суров к своей похмельной физиономии, — Ара приобнял Корби за талию, и его темное лицо появилось в зеркале рядом с лицом друга. — Мы настоящие красавчики.
— Уйди, противный, — поежился Корби.
Ара не смутился, но отодвинулся.
— Кстати, — спросил он, — а где Ник?
— Ночью взял полбутылки водки и пошел домой. Сказал, что еще накатит с отцом.
— Чудовище, — одобрительно сказал Ара.
— Будешь мириться с рыжей? — поинтересовался Корби.
Черный брат качнул головой.
— Точно не сейчас, — решил он. — У тебя есть жвачка?
Корби взъерошил голову полотенцем и теперь приглаживал влажные волосы.
— Была в карманах, — ответил он. — А у тебя есть что-нибудь от головы?
— У меня нет, но на кухне аптечка, — сообщил Ара.
Корби поймал отражение его взгляда.
— Давай свалим отсюда прямо сейчас, — предложил он.
— Убегаешь, — понял Ара.