Песня для разбитого сердца
Шрифт:
«Она любит тебя до безумия, идиот, — ворчал он на себя позже. — А ты не смог её утешить».
Едва тело принца Эдуарда, оставившего после себя дочь Викторию, которая родилась в мае, навеки упокоилось в королевском склепе, Алекс не успел оглянуться, как вместе с Веллингтоном оказался подле постели Его Величества Георга III. Ослепший, глухой и в бреду, этот немощный старик то недвижимо лежал в окружении подушек и одеял за тяжёлым пологом, то заливался истеричным криком, который было слышно по всему дворцу.
28 января, в душной комнате Виндзорского замка, собрались почти все его приближённые, в том числе и один
Веллингтон оказался прав, и короля Георга не стало всего через шесть дней после смерти его любимого сына, о которой, из-за болезни и полнейшего безумия, он так и не узнал.
Почти тридцать тысяч британцев собралось в день похорон. Траур обещал быть долгим и тяжёлым для всей страны. Александр до того не привык к постоянному бдению в присутствии первых лиц королевства, плюс ко всему он настолько устал, что порой мог почти сорваться на Веллингтона, который, впрочем, ничуть не обижался. Он хлопотал за будущую карьеру капитана, и Алекс искренне надеялся на успех, в очередной раз усаживаясь за стол напротив фельдмаршала вместе с самыми яркими представителями тори.
К его огромному сожалению, десятое февраля он встретил в Кенсингтонском дворце, надеясь, что одно из его писем хоть немного сгладит вину перед супругой. Он писал, что мечтает быть с нею рядом в день рождения, что скучает и просит его простить. А сразу же после громких и печальных похорон старого короля Алексу поручили сопровождать (и едва ли не пылинки сдувать) вдовствующую герцогиню Кентскую с её двумя старшими детьми от первого брака и маленькой Викторией — одной из претенденток на трон после Георга IV. И последующие несколько дней, привыкая к Кенсингтонской резиденции, капитан находился в её окружении. Эта приятная статная брюнетка, умная и честолюбивая, сразу прониклась к нему симпатией, потому что, как мать потенциальной наследницы, герцогиню плохо принимали братья покойного супруга, и Александр оказался одним из немногих мужчин, кто был искренен, обходителен и вежлив с нею.
Особенно стала заметна неприязнь к крошке Виктории со стороны будущего короля. Он явно невзлюбил племянницу, которой ещё и года не исполнилось, а многие подданные уже вставали на сторону её матери. Веллингтон полагал, что для Георга сослать герцогиню с детьми в Кенсингтонский дворец, скромный и тихий, было сравни уроку, мол, это поумерит пыл «выскочки немки и троих её отпрысков».
— Он понимает, всё понимает, — сказала как-то герцогиня Кентская в присутствии Алекса. — У него нет наследников, да и вряд ли появятся… с его-то характером и увлечениями. Толстый безбожник! Моя дочь уже популярнее него, а малышка даже ходить ещё не научилась!
При этом молодая женщина хитро улыбалась, и Алекс, как и многие, невольно становился на её сторону. Самодовольный Георг, неприятный и чересчур счастливый после смерти отца, не был ему симпатичен, как и Веллингтону, что, разумеется, нельзя было высказать вслух.
— Хотела бы я видеть вас в качестве управляющего нашего домашнего хозяйства, — произнесла вдовствующая герцогиня как-то раз, оставшись с капитаном наедине. — Кроме стойкости и жёсткости, в вас ещё сохранились остатки простодушия. Порой мне этого так не хватает…
Александр
— Хватайся за эту возможность! Даже не думай упустить её! — высказался Веллингтон, едва Алекс всё ему рассказал.
Это была настолько пылкая реакция, что фельдмаршал сам почти смутился. Он успокоился и объяснил, что, если Александр станет приближённым будущей королевы Виктории, то его могут ждать такие высоты, какие даже герцогам не снились.
— Я на это не подписывался. Я офицер, а не шталмейстер, как какой-нибудь Джон Конрой, — категорически возражал капитан. — Мне было достаточно охранять Её Высочество, пока она адаптируется к жизни в новой резиденции…
— Ты дурак, Стоун! — рявкнул Веллингтон. — Дальше собственного носа не видишь! Герцогиня тебе доверилась. Ты уже завоевал расположение Карла и Феодоры. Ещё немного, и она позволит тебе нянчить Викторию, а это всё равно, что после управлять всем государством!
Алекс слушал его, затаив дыхание. Затем опустился в кресло, и долго сидел так, пытаясь собрать мысли в кучу. Веллингтон был прав, двое старших детей герцогини от первого брака уже полюбили его. Шестнадцатилетний Карл, которому вскоре предстояло вернуться в частную школу в Берне, привык играть с молодым капитаном в шахматы и расспрашивать о военных событиях. Его сестра, Феодора, хоть ей и было только тринадцать, едва ли в рот ему не заглядывала и всё время краснела, когда он кланялся ей. Сама герцогиня умилялась этому, но Александр не ощущал ничего, кроме давящего чувства ответственности и усталости.
Он не был дома уже полтора месяца, и за столь короткий период изменилось слишком многое, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он забудет, как всё начиналось.
К концу февраля ситуация стала накаляться, потому что во дворце появился, наконец, знаменитый сэр Джон Конрой, шталмейстер покойного принца Эдварда и офицер до мозга костей. С его появлением Алекс всё реже стал проводить время около герцогини и её детей. Конрой обожал власть и намеревался управлять Викторией, как марионеткой, так что они с Александром невзлюбили друг друга с первого дня знакомства.
Противостояние это продлилось недолго. Казалось, грядёт некая развязка, привести к которой могло лишь решение герцогини Кентской. Алекс и без того ощущал себя зажатым со всех сторон. С одной — Веллингтон и его давление, с другой — окружение нового короля, в котором не принимали ни Марию Луизу, ни её детей. Порой ему казалось, что весь мир настроился против него. А кем он был? Просто пешкой в чьей-то игре.
Время от времени он получал письма от Кейли и отчима. И нежные, короткие послания жены, которые Алекс перечитывал снова и снова, разбавлялись длинными давящими письмами Эшбёрна, уговаривавшего его остаться при дворе и взять ситуацию в свои руки, поскольку герцогиня к нему столь расположена. Александр уже ничего не хотел, кроме обыкновенного глотка свободы. Он думал только о Кейли и о том, как бы поскорее избавиться от цепей, сковавших его.