Песня горна
Шрифт:
– И фильмы смотрел, – гордо ответил Володька.
– Вооот… А без редкоземельных элементов нам космос не освоить. Они для космических кораблей и станций нужны просто позарез. Там и своего хватает, но возить всё это на Землю нам пока не очень удобно. Понял?
– По-нял… – Володька задумался и уточнил: – Значит, шахты будут работать на… ну… на всё, что ли, Человечество?
– Очень точное определение, младший сын. И это не может не радовать… Приехали, кстати.
Володька, очень чем-то довольный, поёрзал на сиденье и улыбнулся Денису. Тот невольно ответил улыбкой, проследил, как заруливает отец на стоянку, с которой уже махал Пашка, выбежавший встречать – и спросил:
– Ты чего зубами светишь?
– Так. Ничего! – Володька пожал плечами, улыбнулся снова и вдруг сказал тихо: – В-с-ё
…Бойцов-старший накрыл гостям стол «с видом на горы» – под большущим бахуревским плакатом и двойным ящиком с надписью:
Проезжий и прохожий!
В левую щель – клади записки с пожеланиями и предложениями местным властям,
в правую – сколько хочешь и можешь на школу на плантациях!
– Это твоя инициатива, что ли? – спросил Денис у Пашки. Тот ухмыльнулся:
– Ага, как же. Была бы моя – я бы давно в отряде растрезвонил, я что – славы не хочу? Это батя придумал.
– И что, кладут?
– Кладут, представляешь? Деньги батя каждую неделю Макарычеву пересылает, а записки – Полянцеву. Конечно, которые по делу, а не матерные или с насмешкой.
– И такие есть? – допытывался Денис.
– Есть. Но знаешь, мало… Очень мало… Слушай, я побежал, там ещё разгрузить кое-что надо.
– Я помогу… – начал было Денис, но Пашка толкнул его в оба плеча и тут же ногой ловко подставил стул:
– Отдохни, дурень, – и умчался.
Пашкина сестра Ленка – та самая, которую сватали за Дениса летом, принесла торт. Настоящий, хотя и небольшой, со сливочным кремом и цукатами – и Денис отметил довольно, что старшая девица поглядела на него с уважением, и о шуточках речи уже не было, зато было искренне сказано: «Кушайте на здоровье». Ну а сам хозяин подошёл чуть позже – пожелать добрым гостям приятного отдыха – и тоже особо не стал задерживаться.
В кафе было немало народу – в основном, похоже, строители с линии струнника, охотники и водители. Денис удивился мимоходом, что с отцом и мамой многие уважительно здороваются, да что там многие – почти все. И никого из этих людей он не знает… И уже не мимоходом задумался – а не задрал ли он нос перед своими же родителями? За сотнями важных и нужных дел он, похоже, как-то забыл, что у взрослых этих дел – тысячи… А он, как ни крути – на подхвате. Даром что в журналах об отряде пишут.
Володьку такие вещи не занимали, это было хорошо видно. Мальчишка уже давно не голодал, но, как бывает у всех, кто хорошо знал, что такое голод, у него осталось немного странное отношение к еде – трепетное и уважительное, плюс тщательно скрываемая опаска, что еды может в какой-то момент взять – и не хватить. А уж на торт он и вовсе смотрел даже с некоторым робким почтением.
Центр стола занимал не торт, а здоровенный ростбиф, настоящий английский – в коричневой корочке, одуряюще пахнущий сочным жареным мясом и исходящий паром и дымком. Розетка с чёрным – именно чёрным! – свежим хлебом стояла рядом с узким соусником, наполненным мятным соусом. Большое блюдо с жаренной в масле картошкой соседствовало с… открытыми банками консервов. Совершенно неподходящими, казалось бы, для дорогих гостей.
Но Денис не удивился, а усмехнулся: консервированые были древесные грибы, и сами эти консервные банки он хорошо знал: высокая жестянка-цилиндр, прямо по жести накатаны алая на синем надпись «ГРИБЫ ДРЕВЕСНЫЕ. Консервный цех пионерского отряда им. Радия Погодина, пос. Седьмой Горный» и цветное изображение леса на горном склоне. Секрет консервирования, о котором сожалел Бойцов-старший в его первую встречу с Третьяковыми, «раскололи» отрядные девчонки – а точнее, оказалось, что у кого-то из них бабка эти грибы консервирует давным-давно по собственному рецепту. Видимо, Бойцов-старший решил похвастаться, и ему это удалось – старшие Третьяковы тоже обратили внимание на банки.
Четыре небольшие тарелки с горячей, вкусно пахнущей золотистой солянкой дожидались начала обеда – на первое. Ещё четыре – под второе – пока пустовали. И наконец, между двумя бокалами из синеватого
– Ольгу Ивановну надо было с собой взять, – вдруг сказал Володька, отведя наконец зачарованный взгляд от торта. Денис от стыда онемел… но Валерия Вадимовна хмыкнула:
– Опоздал. Я её с собой три раза звала. Прямо по обычаю. Не поехала… Боренька, солнышко, положи мне вон того, вон того и вон этого, и всего понемногу, потому что мне ещё танцевать. И тебе тоже.
Борис Игоревич уже и так нарезал ростбиф на розовато-коричневые, распространявшие аромат хорошего мяса пластинки. Володька подал голос, полный надежды:
– А мне ведь не танцевать?
– И мне, – поддержал Денис. – Я лучше поем.
– Ну-ка – на солянку налегли! – прикрикнула Валерия Вадимовна, и мальчишки схватили ложки.
Мать Пашки – которую Денис видел, кстати, всего пару раз, в школе и ещё на ферме у Гуляевых (там с недавних пор Бойцовы закупали свежую зелень – Мишка продавал её задёшево, а взамен Бойцов-старший бесплатно привозил для фермы разные нужные в хозяйстве штуки) – готовила очень хорошо. Это Денис оценил именно сейчас. Володька – тот просто аккуратно похлюпывал, почти погрузив в тарелку нос, и в этом звуке было столько искреннего наслаждения и удовольствия, что Валерия Вадимовна, отчётливо настроившаяся было цыкнуть на младшего мальчишку, посмотрела-посмотрела и занялась солянкой сама…
…Денис ел и задумчиво смотрел на то, как среди кажущихся чёрными деревьев перекатываются волны тумана. Выше, над перевалом, шёл дождь из низких серых туч, прочно обложивших хребет. Ему вспомнилось: кое-кто из учёных всерьёз полагал, что катаклизмы прошлого ко всему прочему «подвинули» Землю на орбите, и прежнего климата уже не будет никогда; мол, иначе как объяснить все происходящие чудеса и аномалии? Вот тут, где сейчас он ест ростбиф, не было никаких гор и никакого леса, а была степь – жаркая и сухая летом, ветреная и холодная зимой. А Единая Антарктическая Экспедиция с её чудесами?! [21] Интересно, будет ли ещё меняться климат и, когда Солнце начнёт светить совсем как прежде, чем это обернётся для Земли?
21
В 5-м г. Серых Войн германский подводный пират «Зеезонг» случайно попал к берегам Антарктиды и всплыл у Земли МакРобертсона. Вернувшиеся на родину пираты рассказывали странные вещи – например, что несколько раз видели солнце, что в посещённых ими местах ТЕПЛЕЕ, чем в Германии, и что они находили большие участки, свободные ото снега и льда. Однако лишь в 20-е г. Серых Войн англосаксами была послана по следам «Зеезонга» хорошо оснащённая экспедиция. Выяснилось, что климат Антарктиды на самом деле значительно смягчился по сравнению с довоенным – вплоть до образования на побережьях больших участков тундры и появления кое-где рощиц. Это оказалось для человечества буквально кладом. В Антарктиде сохранилось огромное количество полезных ископаемых, которые на других континентах в XX—XXI веках были выброшены в никуда. В 25-м г. Серых Войн – 20-м г. Реконкисты на территории Антарктиды действовала на постоянной основе Единая Антарктическая Экспедиция по добыче, освоению и изучению. Позже её деятельность была свёрнута, так как кризис с полезными ископаемыми удалось преодолеть за счёт освоения космоса, а также открытия и научной эксплуатации новых месторождений в более доступных районах. Тем не менее работа экспедиции оставила очень много интереснейших «внеэкономических» материалов: от бесспорных доказательств обитания в Антарктиде человека – владевшего железом и строившего укреплённые посёлки! – до открытия действовавшей в 1942—1954 гг. нацистской Южной Базы (старательно законсервированной и в неизвестном направлении покинутой многочисленным персоналом, у которого уже успели родиться свои дети!). Изучению Антарктиды посвящён целый пласт культуры – научно-популярные и художественные фильмы и книги, от детских приключенческих до многотомных монографий.