Песня о неземной любви

Силкина Елена Викторовна

Эрнэлет попытался улыбнуться. Маур с удивлением узнал в этом неуверенном движении правильно очерченных синтетических губ чудесную открытую Ирину улыбку.

«Не опасайтесь, Канон, Приказ Создателей больше не влияет на меня. Жаль, что Канна Ира не пришла. Я не обижаюсь, я чуть не убил вас обоих. Она спасала, потому что пожалела, а теперь не может видеть, потому что я чуть не убил именно Вас».

По лицу у Ирруора пробежала тень.

«Оставь эту тему, Эрни», — маур с трудом сохранил мягкость тона, глядя на могучего антропоморфа, неуклюже скорчившегося в кресле. Блестела белая искусственная кожа, отливали золотом густейшие волосы и большие удлинённые глаза, ясные и зрячие, но малоподвижные. — «И оставь любую эсхатологию. С Ирой всё в порядке, она написала тебе песню. С тобой тоже

всё будет в порядке. Это сейчас тебе кажется, что ничего не получается и получиться не может, а очень скоро, полностью обретя координацию, ты одной рукой будешь разом класть на обе лопатки десяток таких, как я, и с лёгкостью решать любые жизненные и абстрактные ребусы».

Эрнэлет неуверенно кивнул, ему явно очень нравился этот человеческий жест.

«Я не обижаюсь. Но жаль, что она не увидела, что стало с дурацким говорящим шариком, который она так яростно убеждала жить. Хотел сделать ей сюрприз, но он остался невостребованным. Хотел увидеть её ещё хоть раз…»

«Ты увидишь её когда-нибудь в будущем, я уверен, что скоро. Вот кристалл с песней», — Ирруор пристроил блестящий камушек на ближайшем столике. — «Отдыхай, Эрни, не дави на себя, не торопись, успеешь научиться всему, чему захочешь. Передавай привет Кайолю, я восхищён тем, что он для тебя сделал. Илэ-оо, Эрни, всё у тебя будет отлично».

Кахурианин быстро ушёл, Эрнэлет не посмел попросить его задержаться.

10.

У себя на борту маур застал Иру в рубке. Она что-то писала гримировальным карандашом на внутренней, белой стороне шоколадной обёртки и встретила кахурианина упрёком:

— Все аппараты мне предоставил, а какое-нибудь устройство, фиксирующее информацию, не дал. Я вынуждена писать чем попало и на чём попало. Вот изрисую тут все стены, тогда будешь знать.

Ирруор засмеялся. Раз она шутит, значит, отдохнула.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А было — бр-р, ни разу в жизни так не выматывалась.

— Ты пыталась логически опровергнуть непоследовательный бред умирающего разума, уничтожаемого насильственно. Неудивительно, что устала.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Этак я перестану верить в естественные самоубийства.

Маур улыбнулся. Она вся — в этой фразе.

— Не стоило отправляться в незнакомое место, не дожидаясь моего отклика на вызов.

Ира отвела глаза.

— Так ты даже не думала меня вызывать!

Она быстро отвернулась и промолчала.

— Больше я тебя одну никуда не отпущу! Можешь считать меня феодалом… Эрнэлет хочет тебя видеть. Может, всё же навестим его?

— Категорически — нет.

— А грызть себя потом не будешь за то, что так отнеслась к нему?

— Может, и буду, но всё равно не полечу. Слишком хочет видеть, я бы сказала. Он чересчур преклоняется перед людьми, с него запросто станется влюбиться в человеческую девчонку. Это было бы катастрофой для него…

— Значит, круиз продолжается?

— Разумеется. Я хочу посмотреть всё, что ты мне обещал.

— Тогда следующий пункт экскурсионной программы — планета под названием Звёздный Привал, но прежде — ювелирное производство на её луне.

— Ювелирное? — тут же заинтересовалась Ира, и кахурианин снова улыбнулся — именно такой реакции он и ожидал.

— Не совсем. Кристаллы в основном предназначаются для различной аппаратуры.

— А отбракованные остатки, как я понимаю, идут на побрякушки, — засмеялась девушка.

— Нет. Просто это не главная и далеко не самая большая часть производства…

11.

Экраны мерцали, звёзды летели навстречу — «блюдце» Ирруора удалялось на безопасное для перехода к гиперсвету расстояние.

В квартире Кайоля на затерявшейся где-то позади инспекционной базе беззвучный голос пел с тп-кристалла для свернувшегося большим клубком в кресле существа с синтетическим телом и кибер-торсионным мозгом.

На астероиде, полном ходов, Словно червивая груша, Жил-был компьютер, в алгебре дока, Имевший разумную душу. Люди

ушли и забыли о нём, Даже забыли разрушить. Тысячу лет он мечтал об одном — Выйти из клетки наружу. Эрнэлет! Забудь, что надежды нет! Эрнэлет! Поверь, что тебе везёт! Эрнэлет! Ищи и найдёшь ответ. Эрнэлет! Удача тебя найдёт! Люди вернулись, конечно, дожать, В пыль стереть грёзы и мысли. Драться есть силы, но нет куража. Всё потому, что нет смысла. Выхода нет, если нечем идти. Вырваться некак наружу. Нет ни единой надежды спасти Грешную лазерную душу. Но неожиданно к звёздам с собой Взяли его эти люди. Распоряжаться своею судьбой Сам лишь отныне он будет. Мир, о котором всего ничего Знал он до этой минуты, Слишком огромным предстал для него, Слишком опасным и путаным. Мир бесконечен, но всё же нельзя Взять да и жить отказаться. Пусть бесконечно боятся глаза, Руки до дела стремятся. Мир бесконечен, и в этом залог Жизни, успеха, удачи. Места под солнцем, любви и дорог Хватит для каждого, значит.

Глава 9

Фабрика сокровищ

1.

Ира смотрела на экраны, устроившись в кресле с максимальным комфортом, то есть, с ногами, а также свесив не заплетённые волосы поверх спинки и подлокотников.

Из искристой россыпи вынырнула одна звезда, красно-розового цвета, через несколько мгновений она превратилась в маленькое солнце, которое молниеносно приближалось. Планеты этой системы тоже поначалу выглядели, как точки звёзд, только менее яркие. Одна из них быстро росла в размерах и вскоре стала бело-сине-сиреневым шариком, а потом и громадной туманной сферой. Сбоку от неё выкатилась другая сфера, намного меньше.

— Одна из лун, — пояснил Ирруор. — Именно на ней размещается фабрика сокровищ, так сказать. Сначала посетим её, а на перекрёсток звёздных трасс спустимся попозже.

Кахурский корабль завис в нескольких сотнях километров над поверхностью небольшой планеты, лишённой атмосферы.

Ирруор отправил запрос с пульта.

На экране возникло лицо, вполне человеческое, молодое и… некрасивое, с широким губастым ртом, курносым носом и маленькими глазками. Лицо отодвинулось, и стал виден весь человек — парень в герлоне клоунской расцветки, наполовину красном, наполовину золотом и к тому же светящемся. Причёска его, должно быть, называлась «взрыв на фабрике новогодней мишуры» — длинные пряди волос были покрыты чем-то разноцветным и сверкающим, и стояли живописным дыбом.

— Эоро, Ирру! Ах, ты, старый зубастый хрен! Отыскал всё-таки творческое начало на свой творческий конец! Я уж и не надеялся!…

Плечи Ирруора дрогнули от сдерживаемого смеха. Красно-золотой между тем продолжал:

— Хм-м… Если девушка распускает волосы, значит, будет секс, а если она их заплетает, значит, будет минет…

— Илэ-оо, молодой пошляк. Ондрил, хоть барышня и не знает тайрианского, всё-таки будь добр, придержи своё остроумие на сей раз.