Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Все-таки Натар был мужчиной, и глаза у него тоже были. И когда она подросла еще больше, он разглядел, кого приютил. И если первые несколько месяцев ей удавалось отнекиваться от его знаков внимания, то вывернуться из крепких рук, когда он зажал ее как-то под вечер в углу конюшни, было уже сложнее. Она все же убежала, наградив его пинком в голень, но о работе в «Домике у дороги» пришлось забыть. На следующий день Натар отдал ей скопленное ей серебро и сухо приказал убираться прочь. Она и ушла, но и в приюте ей тоже уже не были рады, потому что делиться заработанными деньгами она отказалась. Там сразу же вспомнили, что ей вот-вот исполнится
В конце концов, все дороги вели в Латр, а для нее – особенно. Возможно та, кого она так безнадежно ждала все эти годы, была здесь?.. Ей подходил большой город, а все вокруг говорили, что Латр – самый большой и красивый город на свете. И где еще могла она быть? Лиара помнила, смутно помнила ее глаза, полные туманных дождливых волн, ее руки, самые нежные руки на свете, такие любящие и заботливые, ее улыбку, согревающую в темные длинные зимние ночи. Ее мать, что когда-то оставила ее, мать, которой она почти что и не помнила, от которой осталась лишь сладкая, щемящая сердце боль, да смутное воспоминание тонкого запаха с ноткой жасмина. За ней-то она и пошла через всю Мелонию, не веря, что найдет ее, но надеясь на это. И по дороге с ней тоже случилось много такого, что нельзя было назвать приятным. Как и в первой же таверне в Латре, где местный пьянчуга оказал ей «теплый прием», сразу же схватившись за край юбки.
И вот теперь напротив нее стояла Рада Тан’Элиан, жена Лорда Страны, златоволосая эльфийка с улыбкой, которой Лиара впервые в жизни верила, и с руками, кожа на которых была покрыта застарелыми мозолями. Женщина, предложившая ей кров и убежище. Почему? Что-то внутри нее отчаянно шептало Лиаре, что здесь есть подвох, что на самом деле ее опять хотят использовать, и она вся сжалась от испуга, как и всегда, когда люди смотрели на нее слишком долго и внимательно. Вот только наряду с этим едким шепотком был и другой. Неумолимый голос ее сердца, стучавшего в ушах уверенно и ровно, теплое, робкое прикосновение надежды. Рада была непохожа на всех, кого она видела в своей жизни. Она выглядела иначе, говорила иначе, держала себя иначе.
– Это потому… что я эльфийка? – вдруг, набравшись храбрости, выпалила Лиара, и сразу же прикусила язык, кляня себя последними словами. В Мелонии таких вещей нельзя было говорить, за них можно было нарваться на очень большие неприятности, и несколько глубоких длинных шрамов от плети на спине нарочито напоминали Лиаре об этом. Только вот сейчас уже было поздно что-то менять, слова уже были сказаны, и обратно их загнать возможности не было.
А Рада вдруг совершенно неожиданно рассмеялась и пожала плечами. А потом просто ответила, глядя на нее:
– Да. Уж поверь, смертной девке я бы точно этого не предложила.
– Почему? – удивленно воззрилась на нее Лиара.
– Потому что она по-любому поперла бы столовое серебро, - хмыкнула Рада. – Или запустила свои ручонки в штаны к моему мужу, хотя последний факт меня не так уж и волнует. А также потому, что все смертные, кроме потаскух, тупы как куры, и кроме кудахтанья от них добиться ничего невозможно за очень редким исключением. А ты… Кажется, тебе и так уже в жизни досталось за то, кто ты есть. Как и мне. – Глаза ее потемнели, словно тучи на миг закрыли яркое солнце. Потом она встряхнулась,
– Пойду! – слова сами слетели с губ, и это было неожиданно для Лиары, которая привыкла молчать и не говорить ни слова, слетели, будто сорвавшиеся с ветки птицы. И внутри стало так тепло, так светло, так легко вдруг, что она улыбнулась. И сразу же опустила глаза, подумав о том, что не улыбалась, кажется, уже целую вечность. Она говорит так… прямо. И ничего не боится. Может… она не обманет меня?
– Ну вот и славно, - довольно кивнула Рада. – А раз так…
Договорить она не успела. Издали послышался приглушенный стук копыт и оклик. Рада обернулась через плечо, и Лиара заметила, как ее рука инстинктивно дернулась к поясу. Сейчас на черном ремне, перехватывающем талию Рады, оружия видно не было, но справа как раз была потертость, точно такая, как оставались от долгого ношения ножен с клинком. Так вот, почему у нее на руках мозоли, подумалось Лиаре.
По дороге через поля со стороны Латра к ним приближался отряд из пяти человек. Впереди на упитанном чалом коньке ехал худощавый седовласый человек в черной с золотом ливрее, за его спиной громыхали на гнедых жеребцах четыре стражника, затянутые в длинные кольчуги. Группа свернула с дороги прямо в поле, направляясь в сторону Рады.
– Сдал меня все-таки, стервятник, - проворчала она сквозь зубы, недобро глядя в сторону приближающейся стражи. – Ну погоди у меня! Я тебе твоими садовыми ножницами еще подровняю… - она осеклась, бросив косой взгляд на сына, а потом вновь хмуро уставилась на стражу.
Лиара отошла еще на шаг назад, неловко кутаясь в свой серый плащ под изучающими взглядами подъехавших мужчин. Тот, что был в ливрее, лишь мазнул по ней глазами и сразу же отвернулся к Раде, но вот скучающие стражники разглядывали ее с откровенным интересом.
– Миледи! – еще издали окликнул Раду скрипучим голосом мужчина в ливрее. – Вы покинули особняк очень быстро, забыв взять с собой стражу.
– Как будто я сама об этом не знаю, - буркнула Рада под нос и изобразила широкую приветливую улыбку: - Раден! Дружище! Как хорошо, что ты об этом помнишь! А то я совсем рассеянная стала!
Далан со спины высокого черного жеребца тихонько хихикнул, и Рада незаметно для мужчины в ливрее подмигнула ему.
Худощавый Раден поджал тонкие губы, неодобрительно глядя на нее, и деревянно поклонился.
– Рад служить вам, миледи!
– А уж я-то как счастлива! – Рада прижала к груди ладони с искренней улыбкой.
Несколько секунд Раден без выражения смотрел на нее, потом сухо проговорил:
– Осмелюсь заметить, миледи, что милорд не разрешает сыну кататься верхом. Далан еще недостаточно высок для рослого коня.
– Ну я же с ним, - пожала плечами Рада. – И я ему разрешаю.
– Сейчас послеобеденное время, в которое милорд Далан обычно занимается своими уроками.
– А это тоже уроки – уроки верховой езды. Разве не так, Раден?
Мальчишка вновь захихикал, влюбленными глазами глядя на свою мать. Лиара вдруг подумала, что он очень похож на нее, хоть внешне почти ничего общего между ними и не было.
Раден несколько секунд молчал, глядя на нее, и без выражения заметил:
– Истинно так, миледи. Однако в это время милорд Далан обычно занимается с книгами. Уроки верховой езды у него позже, перед ужином.