Песня ветра. Ветер перемен

ВолкСафо

Гардан хмуро поглядел на Раду и кивнул, отхлебывая из кубка. Вид у него был усталым донельзя.

– Итак, у нас трое потенциальных заказчиков: Лорд Страны Легат Тан’Самар, Лорд-Протектор Тарвен Тан’Амброн и глава Благородных Мечей леди Тайрен до’Ардор. – Она покачала головой, тяжело вздыхая. – Честно говоря, я даже не знаю, что хуже.

– Вот и я о том же, - сумрачно кивнул Гардан.

– Ну а ты-то сам что думаешь?

Рада всегда полагалась на чутье Гардана. Тот был достаточно внимателен и сметлив, чтобы распутать даже самый сложный узел, а к этому добавлялось еще и почти что звериное чутье, позволяющее ему, словно старому лису, еще издали чуять капкан. Это чутье не раз спасало Раде жизнь, особенно учитывая тот факт, что сама она не слишком-то любила вникать во всякие политические

тонкости, предпочитая рубить узлы, а не развязывать их. Потому уже много лет в подобных вопросах полагалась на Гардана. И это была еще одна причина, по которой она привезла его с собой в Латр из Северных Провинций. Еще находясь там, она была уверена в том, что сразу же по приезду кто-нибудь обязательно попробует ее убить, и в этом плане Гардан подходил на роль телохранителя как нельзя кстати. Так что и Ленару она не совсем уж и наврала, представив старого приятеля и соратника по попойкам именно в таком качестве.

Сейчас же он хмурил брови, глядя на дно своего бокала, и вид у него был сумрачнее некуда.

– Я думаю, что ты вляпалась по уши, Рада, - он поднял на нее свои почти черные глаза, взгляд которых сейчас был тяжелым. – А еще я думаю, что не надо было тебе уезжать с севера.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, - поморщилась она.

– Все трое вызывают мое опасение, и выделить кого-то отдельно я не могу, - признался Гардан, задумчиво попыхивая трубкой. – Для того, чтобы сказать точнее, мне нужно больше времени.

– Столько, сколько тебе понадобится, - уверенно кивнула Рада. – То же касается и золота.

– И я все-таки хотел бы, чтобы ты посмотрела на всех троих. – Он серьезно взглянул на нее. – Я понимаю, что в той таверне ты была пьяна, и ударил он тебя со спины, однако все-таки может быть ты что-то вспомнишь. Так что давай-ка завязывай с этим своим домашним арестом и поехали вечером в город.

– Ты думаешь, мне нравится сидеть здесь под замком, пока все веселье достается тебе? – огрызнулась она, и наемник осклабился.

– Так не сиди. Чего ты как дите малое боишься злого дядьку? Давай, я ночью подведу лошадей со стороны сада, а ты удерешь ко мне. Вернемся еще до света, и Ленар ничего не узнает.

Внутри неприятно заскребли кошки, но Рада послала их к бесам мхира и твердо кивнула. Сейчас речь шла о ее жизни, и сидеть в ожидании решения собственной участи она не собиралась. В конце концов, если убийца был достаточно наглым, он мог отравить ее и дома, в особняке, и никакие запреты Ленара посещать таверны в такой ситуации уберечь ее не могли.

– Хорошо. В полночь за садом. Я приду.

Гардан кивнул, залпом допил кубок и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. А Рада повернулась к Лиаре, притихшей и задумчивой над своей арфой.

– А теперь ты, - эльфийка вопросительно взглянула на нее, перестав перебирать струны. – Ты сможешь перекрасить мне чем-нибудь волосы, чтобы вечером это смылось? А то больно коса у меня приметная.

Та кивнула, и Рада довольно осклабилась. Она не привыкла сидеть и ждать, пока другие делали за нее ее работу. Особенно в том случае, когда речь шла о ком-то, кто очень сильно хотел ее смерти. Мы еще посмотрим, кто кого, ребятки! Чтобы меня нагнуть, армия нужна, а не один вшивый наемник!

Из открытого окна ощутимо тянуло холодом. Осень только-только начиналась, листья еще не начали краснеть, а ночи уже были стылые и влажные. Впрочем, Раде все было нипочем: на Севере всегда было стыло и влажно, хоть летом, хоть зимой. Такая погода была ей гораздо более привычна, чем жаркое сухое лето, по которому ей пришлось тащиться через всю страну в задыхающуюся от пыли столицу.

Масляная лампа на столе тускло светилась, отблески отражались в полированных поверхностях дорогой меблировки, мерцали на позолоченных деталях орнамента стен. В углах комнаты прятались густые тени, а Рада, обмотав голову полотенцем, сидела у стола перед открытой книгой. Только вот строчки того, что должно было быть приключенческим романом из тех, где не было ни слова правды, но которыми зачитывалась мелонская знать, дрожали и расплывались перед глазами, а смысл не доходил до сознания. Сердце в груди отчаянно колотилось, предвкушая ночную вылазку, и Рада чувствовала себя энергичной

и полной сил. Однако нужно было создавать видимость усталости, на которую она сетовала весь день при слугах, чтобы те донесли ее слова до Ленара. Он уже зашел к ней, всего каких-то полчаса назад, сухо осведомился о ее здоровье, пожелал добрых снов и удалился на свою половину. Теперь оставалось лишь дождаться условленного времени и удрать.

Минуты тянулись медленно, словно улитки, но Рада умела ждать. Ей не раз приходилось сидеть в засаде по нескольку дней, ожидая осторожных ополченцев севера или каких-нибудь бандюков, и терпеть она умела. А потому только тогда, когда до полуночи осталось не более четверти часа, она неторопливо закрыла книгу, встала и затушила масляную лампу.

Потребовалась минута, чтобы глаза приспособились к ночному зрению, и в темноте она быстро сбросила с головы полотенце, распустив по плечам темно-каштановые пряди. Лиара выкрасила ее соком какого-то корешка, пообещав, что завтра с утра после того, как она смоет голову, на волосах останется лишь легкий рыжеватый оттенок. Вряд ли ее муженек заметит это, что означало, что проблем у нее не будет. Под мягким халатом, что был на ее плечах, оказалась наглухо застегнутая коричневая куртка и серые штаны, все в заплатах. Синяки на лице, правда, исчезли при исцелении Истинного Жреца, но темные волосы и брови сильно изменили ее внешность, к которой все уже давно привыкли, а неряшливая прическа и низкий капюшон плаща должны были довершить образ.

Поколебавшись, меч брать Рада все же не стала, ограничившись кинжалами, спрятанными за голенищами сапог и на груди под плащом. Меч был чересчур приметной вещью, к тому же, в узких уличных переулках драться кинжалом было гораздо удобнее, да и наемники предпочитали именно короткие клинки, которые не требовали много места, чтобы размахнуться. Набросив на плечи старый серый плащ, изрядно потертый и заляпанный, Рада накинула на голову капюшон и скользнула к окну.

Ее покои располагались на втором этаже особняка, а потолки здесь были бхарски высокими, но это не слишком ее смущало. Эльфийская кровь давала свои преимущества, и вниз-то спрыгнуть ей было не так уж и сложно. Вот лезть наверх представлялось делом более проблемным, но Рада еще загодя прогулялась в саду под окнами, внимательно осмотрев все сливы для воды, лепнину на стенах и крепления для цветов. Ничего, залезет, не так уж это и сложно будет. А если нет, то можно будет тихо проскользнуть через дворец: вряд ли кто-то будет протирать люстры и светильники в четыре часа утра, а даже если и будет, то Рада умела быть очень тихой, чтобы незамеченной пройти мимо кого угодно.

Перемахнув через подоконник, она сгруппировалась и перекатилась через себя, почти бесшумно приземлившись на мягкую траву под окнами, а потом тенью метнулась прочь от освещенных окон первых этажей. Укрывшись за стволом старого тополя, Рада осторожно выглянула. За высокими окнами первого этажа располагался большой зал парадной гостиной. Сейчас там горел свет и один единственный слуга, стоя спиной к окну, крайне медленно и неторопливо возюкал тряпкой по золотому подсвечнику, больше делая вид, что вытирает, чем реально работая. На окна он и не обернулся, и Рада, довольно ухмыльнувшись, поспешила прочь через сонный ночной сад.

В воздухе стоял запах сырой земли, прелых листьев, ночной прохлады. Небо над головой полностью расчистилось, и оттуда прямо на плечи Рады почти что осыпались низкие серебристые звезды. Луны не было, и ночь была темной, почти черной, такой, что только желтоглазые худющие коты-пройдохы смогли бы что-нибудь разглядеть вокруг. Однако, Рада была глазастее любого кота, а ночь принадлежала ей: со всей своей сочной тишиной, которую можно было почти что пощупать, так она была густа.

Звуки далеко разносились над засыпающим городом. Где-то в двух кварталах отсюда брехала собака на позднего прохожего, погромыхивали тележные колеса. Кто-то выплеснул ведро с помоями из задних помещений особняка, и издали послышался недовольный кошачий вопль. В конюшне во сне пофыркивали кони, сонно переступая подкованными копытами. А еще над головой металась маленькой черной тенью летучая мышь, похожая на быструю-быструю бабочку, и лишь ее высокий противный писк выдавал ее присутствие.