Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:
– Как бы странно это ни было и для меня самого, но даже мне жаль, что вы уходите, - взглянул с улыбкой на двух женщин Алеор, а потом легко вытащил из горлышка бутылки пробку и поднял тусклое стекло над головой. – А раз так, то мы должны выпить эту последнюю бутылку до дна за всех нас, пока еще есть такая возможность. За то, что мы уже сделали. За компанию, которая сложилась. За то, что нас только ждет впереди.
– Ты же говорил, что никогда больше не станешь предлагать нам заказы? – Рада с трудом улыбнулась, чувствуя, что сейчас самым позорным образом заревет в три ручья. – Что мы тебя настолько заели за эти
– Знаешь, про вас я хотя бы знаю, что можно ожидать, и какими бесючими вы можете быть. Про других ничего подобного я сказать не могу. Да и будет очень неправильно брать в свой отряд кого-то, у кого совсем нет опыта в подобных мероприятиях. Они будут невыигрышно смотреться на моем фоне, их придется учить, наставлять, а вы-то у меня уже прирученные. – Алеор перечислял все это со скучающим видом, а Рада услышала смех: свой собственный и друзей, которые не отрывали взглядов от говорящего эльфа. И так ей было хорошо сейчас, и так больно вместе с тем, что хотелось то ли плакать, то ли петь. – Если вы, разумеется, доживете до следующей моей крупной затеи. Ведь часть из вас бессмертием не страдает, так что вполне может дать дуба от старости. – Он многозначительно взглянул на Улыбашку с Каем. – А другая часть – чересчур бестолкова, чтобы дожить даже до завтрашнего утра. – Он смотрел уже на Раду с Лиарой.
– Ой, да хватит тебе уже брехать, древолюб! – фыркнула Улыбашка, вновь утирая кончиком рукава повлажневшие глаза. – Мы и так все уже давно поняли, что на самом деле ты добряк!
– Ну а если так, то тогда тост! – Алеор вскинул бутылку, оглядывая их всех с ослепительной улыбкой, которой и в помине не было в его синих тоскливых глазах. – За нас, друзья мои! До дна!
– За нас! – повторил каждый из них, прикладываясь к бутылке, которую Алеор передал по кругу. Последний глоток пришелся на долю Улыбашки, и она с громким бульканьем допила кровавое вино, а потом, размахнувшись, швырнула пустую бутылку в незакрытую картинами стену помещения, и та разлетелась на куски, сверкнув пригоршнями осколков.
– А вот это Тьярду явно не понравится, но не побузить мы не могли, - резонно закончил Алеор.
Рада смеялась сквозь слезы, хоть и больше всего на свете хотелось плакать и плакать навзрыд, что и сделала искорка, спрятав лицо в ладошках. Друзья принялись несмело утешать ее, обняв со всех сторон и говоря ласковые слова, а потом они просто обнимались все вместе, и даже Алеор уже не рычал и не выворачивался из общей кучи, хоть от комментариев и не воздержался. Они даже попрыгали немножко на одном месте, держа руки друг у друга на плечах, и пару раз подбросили вопящую Улыбашку в воздух.
А потом накал эмоций схлынул прочь, отпустив их и оставив после себя только тихую печаль.
Собираться долго не пришлось. Рада только головой качала, увидев, что корты постирали и высушили даже ее вещмешок из грубой холстины, в чем он, впрочем, нуждался и даже очень. В комнате ее ждали и новые сапоги из мягкой кожи, сделанные точь-в-точь по мерке ее собственных сапог, в которых больше не было дыры, и на месте нее стояла ровная черная заплатка. Увязав все вещи в несколько вьюков, она сгрузила их на пол возле своей кровати, глядя на то, как собирается искорка. Она все еще всхлипывала то и дело, но уже не так сильно и взахлеб, как в самом начале.
Улыбашка
– Оставляете меня одну с этими кобелями, - пробормотала она, грустно шмыгая носом. – А сами уходите, не пойми куда.
– Можешь пойти с нами, если хочешь, Улыбашка, - всхлипнула искорка, оглянувшись на нее через плечо.
– Да упаси меня Загриен! – замахала обеими руками гномиха. – Что я там забыла, в этих ваших горах? Меня муж дома ждет, детки, мне к ним надо.
– Передавай им всем огромный привет от нас! – устало улыбнулась Рада, а Лиара добавила:
– И скажи им, что у них самая героическая мама на свете!
– Ну уж вам, - отмахнулась Улыбашка, скривившись, но Раде было видно, что гномихе приятно.
Шальная мысль мелькнула у нее в голове, и Рада все-таки ляпнула, не успев придержать хмельной язык:
– Улыбашка, я все хотела тебя спросить, а почему тебя называют Улыбашкой? Из-за шрама?
– Да нет, - хмыкнула гномиха, пожав плечами. – Шрам-то позже появился. У меня улыбка была красивая очень, все гномы млели, вот и прозвали так. А когда покорябалась, - она указала пальцем на оттянутый вверх угол губы, - как-то к месту даже пришлось. И всяких дураков отпугивает, которые недооценивают женщин-наемниц. Так что мне очень даже на руку пришлось.
– А откуда у тебя шрам тогда? – вновь спросила Рада.
– На самом деле я просто пыталась подстричь себе челку, - тихонько рассмеялась гномиха. – На кухне крутилась, волосы лезли в глаза, и решила аккуратно отхватить лишний кусок, чтобы не мешался. И только нож-то подставила, как сзади в спину мне моя младшенькая, Ниити, и врезалась. Они как раз с мальчишками по коридорам мяч гоняли. Ну вот и вышло так.
– Грозар Пресветлый! – поежилась Рада, глядя на Улыбашку, а та вновь усмехнулась своим воспоминаниям, покачивая головой и глядя прямо перед собой.
Вскоре все было собрано, и друзья вышли в общую комнату, где их уже ждали Алеор с Каем. Ильтонец крепко обнял сначала Раду, потом искорку. В его руках она казалась совсем уж крохотной, худющим котенком между лап громадного лохматого пса.
– Когда бы вы ни оказались в Латайе, и что бы вам ни понадобилось, просто назовите мое имя, - проговорил Кай, оглядывая их обеих. – Вам помогут с любой просьбой в каждом доме, какой вы встретите. Что же касается меня самого, то я сам приду, когда бы вы ни позвали меня. И от всей души я желаю вам дойти до своей цели и найти то, что вы ищете! Пусть ваш путь будет гладким и легким, пусть Боги освещают вам дорогу, и пусть мы однажды встретимся!
– Спасибо, Кай! – Рада вновь пожала ему руку, глядя в глаза. – Я не забуду. И ты всегда можешь рассчитывать на нас. Особенно, когда начнешь рушить храмы, - добавила она с ухмылкой.
– Ну еще бы! – усмехнулся ильтонец.
Потом они еще раз обнимались, желали друг другу доброй дороги и удачи. Лишь один только Алеор стоял в стороне, сложив руки на груди и посмеиваясь. Когда же в дверь просунулась голова Ольда, и тот негромко позвал Раду с Лиарой в путь, Алеор неожиданно вышел следом за ними из комнаты, захлопнув дверь перед Каем с Улыбашкой и бросив в ответ на рассерженное ворчание гномихи: