Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:
Неподалеку от костра отдельной группой стояли облаченные в белое Способные Слышать, ожидая, пока все обитатели становища соберутся на праздничной поляне. Рада разглядела рядом с ними плечистую фигуру царицы, за спиной которой горбились аккуратно сложенные орлиные крылья. Подле нее норовисто вскинула черноволосую голову Держащая Щит Каэрос, и ее глаза пристально сощурились, осматривая собравшихся. Но Рада видела, как слегка кривила уголок ее губ улыбка, полная тщательно сдерживаемой гордости от того, что она видела вокруг себя. Саира за прошедшие годы стала гораздо больше Дочерью Огня, чем сами Каэрос, и подходила им, как ножны подходят мечу. Какой еще Богине могла поклоняться такая, как она, кроме Грозной, Ревнивой, Яростной? И Роксана явно благоволила первой
Ее взгляд скользнул дальше, и на миг она сбилась с полета, вообще едва не упустив крылья. С другой стороны от костра стояли Ремесленницы. Большая их часть сегодня была в коротких льняных туниках без рукавов, распущенные по плечам волосы украшали вплетенные в них цветы и венки. Но несколько девушек ярко выделялись на их фоне алым нарядом, и среди них была искорка.
Рада залюбовалась своей нареченной, забыв даже, как дышать. Длинное алое платье без рукавов спускалось почти что до самых лодыжек искорки, перехваченное на талии пояском, на котором в ножнах покоился долор. Ее кудряшки отросли уже до плеч, завиваясь в крупные мягкие локоны, и в них путалось закатное солнце, делая их золотистыми, словно осенняя листва. На голове ее был венок, пушащийся во все стороны папоротниками, белоснежными цветками жасмина, крохотными голубыми незабудками. И красные ленты, вплетенные в него, опускались ей на спину. А в неглубоком вырезе на крохотной серебряной цепочке покоился оправленный в серебро сапфир, тот самый, что Рада нашла под Эрванским кряжем. Все-таки она уговорила Дару вставить его в оправу, и немногословная кузнец, посмеиваясь, отдала Раде украшение, даже не взяв с нее ничего взамен.
– На счастье, - только и пробубнила она, лукаво улыбаясь себе под нос.
И сейчас ее счастье стояло перед ней, живое, доброе, нежное, как первые лучи рассветного солнца, и на миг сердце в груди Рады замерло. Она с трудом вздохнула, пытаясь осознать, что все это происходит прямо сейчас. На самом деле происходит с ней самой и ее самой яркой на свете искоркой.
Лиара заметила ее и махнула рукой, и они с Торн начали опускаться на землю. Не успели они приземлиться и закрыть крылья, как со стороны становища донесся приглушенный расстоянием звук удара в гонг – сигнал о начале праздника, который дала одна из наставниц Дочерей. Но Рада уже не слышала ничего. Не заботясь о том, кто и что о ней подумает, она распахнула объятия, и искорка со смехом побежала ей навстречу, тоже раскидывая руки. И Рада подхватила ее на руки, поднимая выше, к голубому небу с золотыми облаками по окоему, которые сейчас пылали рыжим пожаром, небу, в котором купались ласточки, и медленно переливалось сладкое лето. Искорка засмеялась, держась за ее плечи, и глаза ее сверкали ярче тысячи солнц.
А потом они встали рядом с другими Ремесленницами и разведчицами, что заключали брак этим вечером. С другой стороны поляны уже собирались Младшие Сестры и Дочери, те немногие разведчицы, что прилетели праздновать День Солнца в становище Ифо. Они все возбужденно гомонили, глазели на брачующихся и еду, на костер и Способных Слышать.
Искорка не сводила с нее глаз, держа ее руку в своей и улыбаясь так счастливо, так радостно. Рада нагнулась и прошептала ей на ухо, поцеловав теплую шею, покрытую мягким пушком:
– Я люблю тебя, моя родная!
– И я тебя, Рада! – голос искорки дрожал, и глаза были мокрыми. – И я тебя! Всем сердцем!
Торн кивнула Раде, подняв сжатый кулак в приветствии. У анай не было обычая, чтобы со стороны жениха и невесты в церемонии принимали участие свидетели, но Рада пояснила Торн, как это происходит в Мелонии, и та неловко держалась рядом с Радой все это время, не совсем понимая, что ей делать и как себя вести. Рада тепло улыбнулась ей в ответ. За эти полтора года они по-настоящему
– Роксана, это происходит на самом деле!.. – выдохнула рядом искорка, буквально озвучив мысли Рады.
Они смотрели друг на друга во все глаза, смотрели и никак не могли насмотреться. И весь мир вокруг них буквально исчез, став одной лишь плавной мелодией, одной единственной песней, в которой мешались улыбающиеся лица анай, теплое летнее небо, наползающие сумерки, первые аккорды музыки, которую начали наигрывать музыканты, запах жасмина, теплый ветер, что путался в волосах у искорки и раскачивал зеленые ветви папоротника в ее венке, заставляя их щекотать щеку стоящей рядом с ней Рады. Ох, Великая Мани! Как же Твои дороги привели нас сюда? Как же все гладко сложилось в Твоих ладонях, как красиво сплелось! Никогда я не думала, что это возможно, но как и всегда, Ты показываешь мне, что ничего невозможного нет.
Из нежности на дне звездчатых зрачков искорки, в которых плавилось золотом их общее сердце, ее вырвал голос Лэйк. Рада встрепенулась, вскинула глаза, глядя, как царица Каэрос выступает вперед и поднимает руки, а Держащая Щит занимает место справа от нее. Все вокруг затихли, дожидаясь ее слова.
– Солнцеликая, Яростная, Дарящая Жизнь и Жизнь Отнимающая! Сегодня мы славим Тебя! Сегодня Твои крылья застилают все небо, а огненный щит правит землей, водой, небом и светом! Услышь, как поют Тебе Твои дочери, пошли нам свет Твоих яростных глаз!
Низкий голос Лэйк звучал отчетливо и громко в опустившейся на поляну тишине. Но как только она договорила, дружный рев Каэрос буквально грянул в стоячем теплом воздухе, сотрясая небо и землю.
Роксана, это происходит с нами! Это происходит!..
– Сегодня Твои дочери просят у Тебя благословения! – вновь зазвучал голос царицы.
– Просят тепла и света, которые посылаешь только Ты, просят дочерей, которых посылаешь только Ты! Взгляни на своих Дочерей, Роксана!
Пары в алом и черном потянулись вперед, навстречу царице и Держащей Щит, и Рада, сжав ладонь искорки в своей и ощущая, как бешено колотится в груди сердце, тоже пошла вперед. Лэйк смотрела на нее своим единственным льдисто-голубым глазом и улыбалась. И Саира рядом с ней улыбалась, хоть на ее лице улыбка больше походила на оскал, а все-таки сейчас в нем было обращенное к молодым тепло. Они прошли мимо скалоподобной первой нагинаты, пробормотавшей под нос пожелания счастья, мимо Торн, которая обнимала за плечи нимфу, а та держала на руках их маленькую среброволосую девочку с глазами черными, как два уголька. Мимо многих и многих анай, что стали за эти годы родными Раде. И она ощущала, что с каждым шагом дрожит все сильнее, как будто силы оставляют ее, буквально впитываясь в землю.
Наконец они выступили вперед и вместе с другими брачующимися опустились на колени перед царицей. Рада едва сознавала себя. Все происходящее сейчас казалось ей сном, а глаза искорки – двумя огромными солнцами, рухнувшими из невыносимой дали на землю и прожигающими ее нутро. Уши забил странный приглушенный шум, как одна единственная волна низкого, но при этом удивительно нежного звука, и Рада не слышала ничего, кроме него. Она только держала в своих ладонях теплые ладони искорки и задыхалась, задыхалась от золота, которое…
Она так и не поняла, как это произошло. Только все вокруг засияло, засветилось, вспыхнуло. Вполне различимое обычному человеческому глазу золотое сияние опустилось на них в полной тишине, ласково и медленно, обнимая их, укрывая под своим крылом. Только Рада видела и еще что-то. Два огромных огненных крыла, два глаза, что пылали ярче тысячи солнц. Огненная нить, которая появилась из ниоткуда, и обвязала их запястья, накрепко обвязала. Рада даже ощутила на ладони резкую боль, как от ожога, которая моментально прошла. Еще раз полыхнули пламенники-глаза, а потом звук вернулся, доходя до нее откуда-то издали, наплывая подходящей волной. И свет медленно стал тише, тише, а потом и вовсе исчез.