Песня воина

Тайтон Тэя

Джанел слышала истории от связанных людей в Королевском Замке, но ничто не подготовило ее к всепоглощающей горячке. Удивительно, но укус Вишера не был болезненным. Был мимолетный укол, затем чувство превратилось в тихий, осторожный трепет предвкушения. Нежное тянущее чувство на шее, когда он всосал ее кровь, ощущалось странно… правильным.

Черт, она действительно теряла рассудок. Ничего в этом не было правильного. Черт, это даже близко не было правильным.

Еще одна волна прошла через нее, вырвав измученный стон из глубины души. Что-то не так. Все было совсем не так,

как описывали другие женщины: глубокая, ноющая бьющая пульсация между бедер, грудь покалывало, а соски сжались. Все так, но никто не упомянул, что их скручивало в позу эмбриона, пока они словно сгорали заживо.

— Ладно, — пробормотал Вишер, опустившись на колени рядом с ней. — Все нормально. Я собираюсь убрать боль. Я собираюсь сделать все лучше, но ты должна впустить меня, рикка.

Из-за загрузки языка в ее мозг она узнала ласковое слово, но не нашла перевода. На языке Воа оно означало нечто вроде «возлюбленной», но это было не просто слово. Оно больше похоже на… молитву.

В последний раз, когда Джанел была центром чьего-то мира, она истекала кровью на дне бассейна. Несмотря на то, что только недавно встретила Вишера и что отчаянно пыталась бороться, она не боялась его. Она доверяла ему, гораздо больше, чем диктовала логика. Когда Джанел была в его объятьях, а его клыки вонзились в ее шею, она чувствовала себя в безопасности, защищенной.

— Пожалуйста, — вскрикнула она, выгнув спину и потираясь об него, когда он подвинулся, чтобы накрыть ее своим огромным телом. — Больно.

Где-то на задворках разума она помнила, что они все еще на берегу, прямо под открытым небом у всех на виду, но больше не заботилась о приличиях. Охранники стояли в нескольких ярдах от них, окружая их неплотным кругом. Каждый из них повернулся спиной, предоставляя ей и Вишеру иллюзию интимности, но все же готовые защищать своего вождя, пока он был уязвим.

Она отметила это так, словно просмотрела отчет о погоде. Затем через нее прокатилась очередная волна горячки, и Джанел забыла обо всем, кроме мужчины, нависшего над ней.

— Пожалуйста.

Она хотела связаться с ним, прикоснуться к нему, но ее мускулы сжались, не позволяя телу двигаться.

— Расслабься, — промурлыкал Вишер.

Господи Иисусе, этот звук. Ее тело мгновенно повиновалось его воле, ноги раздвинулись, прежде чем осознал мозг. О, да, мурлыканье действительно помогло, и она хотела услышать его снова.

Затем был отчетливый шелест ткани, сильные теплые руки скользнули по бедрам, толкая ее платье вверх. Огромные черные крылья Вишера развернулись за спиной, оборачиваясь вокруг них, чтобы загородить их от солнечного света и сохранить ей хоть капельку скромности.

Даже в разгар безумной похоти Джанел была тронута жестом. Его глаза снова стали красными, а черные полосы на коже, казалось, расширялись и сокращались. Она могла только представить, как крепко Вишер держался за свою текущую форму, и она инстинктивно поняла, что он делал это, потому что не хотел ее пугать.

Ее рука дрожала, когда она прикоснулась к его лицу, на этот раз не от страха.

— Поцелуй меня, Вишер.

Он жадно ее поцеловал, от чего у Джанел

сбилось дыхание. Его массивное тело пристроилось в колыбели ее бедер, возбужденный член тесно прижимался к лону, и она в ожидании вздрогнула. Углубив поцелуй, она провела языком по губам Вишера, застонав от темного, пряного вкуса.

Вишер, слегка сдвинувшись в сторону, потянулся, чтобы направить головку члена к входу. Паника растворила эйфорию Джанел, когда она поняла, насколько он большой, и ее тело снова застыло.

— Не бойся, рикка. — Наклонившись, он прижался к брачной метке на шее и снова замурлыкал. — Я бы никогда не причинил тебе боль.

Как и раньше, ее тело мгновенно расслабилось, и она с готовностью выгнула бедра. Вишер не колебался, лишь чуть сузив глаза, погрузился в нее одним движением.

Ее мир пошатнулся.

Она прокричала имя Вишера, когда оргазм взорвался внутри, разрывая на части. Лоно волнообразно сжималось, засасывая член и продлевая удовольствие.

— Красавица, — прошептал Вишер ей на ушко. — Такая мягкая. Настолько совершенная.

Когда она снова смогла сфокусироваться на окружающем мире, Джанел почувствовала нарастание горячки.

— Горячка снова начинается.

— Не бойся, — повторил он, начиная медленно двигаться. — Я облегчу твои страдания, моя пара.

Его движения скоро стали дикими, но Джанел наслаждалась каждым жестким, требовательным ударом. Его рука скользнула под нее, обхватывая нижнюю часть спины и поднимая ее бедра с песка, чтобы изменить угол. Джанел обезумела, тяжело дышала и стонала, когда схватила Вишера за плечи, пытаясь коснуться любой его части, до которой могла дотянуться.

— Сейчас, — прорычал он. — Кончи со мной, рикка.

Он сопроводил команду жестким толчком, который снова отправил ее за край. Когда ее внутренние стеночки сжимались, Вишер вошел в нее до основания и замер, его тело вибрировало от собственной кульминации.

Джанел, вздохнув, растеклась лужицей по песку, пресыщенная и расслабленная. Член увеличился, запирая Вишера в ней, Джанел никогда не чувствовала себя такой наполненной. Играя с кончиками его темных, шелковистых волос, она улыбнулась. Она хотела что-то сказать, но ее губы отказались двигаться, а веки стали тяжелыми. Она изо всех сил старалась держать глаза открытыми, но тело предало ее, погружаясь в утешительные объятья сна.

Заметив, что его пара отключилась, Вишер отодвинулся, когда опухоль спала, и убрал член в штаны, а затем натянул платье Джанел поверх кремовых бедер. Когда воин был удовлетворен тем, что женщина прикрыта, он развернул свои крылья, но не убрал полностью. Сейчас она казалась спокойной, но отсрочка не продлится долго. Она скоро снова будет нуждаться в нем, и он отнесет ее в свою каюту до того, как это случится.

О, Джанел была великолепна. «Прекрасна» не то слово, и такая невероятно мягкая. Она обладала всеми качествами, которые он когда-либо хотел видеть в своей паре, но не надеялся, что такая женщина может существовать. Она предлагала ему себя свободно, с нетерпением, и ее гибкое тело так сильно сжало его, что он чуть не потерял рассудок от удовольствия.