Песня воина

Тайтон Тэя

Просунув руки под ее тело, он легко поднял Джанел и встал, прижимая ее к груди в защитном жесте. Она немного застонала и сильнее прижалась к нему, положив голову на плечо, так, что ее шелковистые золотые волосы разметались по его груди. Даже во сне она инстинктивно доверяла ему свою безопасность, и Вишер не мог придумать лучшего комплимента.

Его пара была мечтой, и он убьет любого, кто попытается ее отнять.

— Поздравляю, милорд.

Нико повернулся к нему лицом, но не подошел. Он выглядел нерешительно, его брови хмурились,

но после короткой паузы продолжил:

— Наши женщины не так реагируют.

Вишер знал, что имеет в виду охранник, но все равно предупредительно зарычал. Когда дело касалось его пары, он был немного иррационален.

— Поздравляю, — сказал воин Крелла, склонив голову в знак уважения. — Я проинформирую короля Крелла, что вы нашли свою пару и присоединитесь к нему, как только придет время.

Что-то в его словах показалось Вишеру подозрительным.

— Ты чего-то недоговариваешь?

Воин взглянул на женщину, и выражение его лица стало непроницаемым.

— Кажется, у человеческих женщин горячка проходит интенсивнее, чем у Воа. В среднем, каждая из связанных человеческих женщин испытывала горячку в течение пяти дней.

— Боги, — пробормотал один из воинов Вишера.

Вишер с паникой и первобытным вожделением посмотрел на свою спящую пару. Пять дней.

— Я встречусь с королем, — предложил Нико. — Позаботьтесь о своей паре, милорд. Мы гарантируем, что вы или наша леди не пострадаете.

«Их леди». Вишер усмехнулся и крепче обнял Джанел. С тех пор, как его мать умерла много лет назад, не было ни одной Леди Дворца Роак.

Джанел захныкала, и ее ноги начали беспокойно двигаться, а кожа снова покраснела. Не теряя времени, Вишер взмахнул крыльями.

— Проследите, чтобы все было сделано, — приказал он своим воинам, а потом полетел в сторону своего корабля с зажатым в руках будущим.

Глава 3

На пятое утро Вишер проснулся от бликов солнечного света, лившегося сквозь иллюминаторы его каюты. Он настороженно осмотрел комнату, откинул голову и глубоко вдохнул. Казалось, все находилось на своих местах, но что-то все равно изменилось.

Вытянув руки над головой, он застонал от скованности в мышцах и… замер. Он отчетливо понял, что изменилось. Солнце поднялось, а это означало, что он проспал несколько часов. С тех пор, как началась горячка, Джанел часто обращалась к нему, чтобы облегчить боль, и он охотно ей помогал.

Но горячка еще не закончилась. Он все еще чувствовал легкое напряжение в воздухе. Джанел все еще нуждалась в нем, так почему же не разбудила его ночью? Перекатившись на бок, Вишер улыбнулся, когда обнаружил, что большие, соблазнительные глаза его пары смотрят прямо на него.

— Как ты себя чувствуешь, рикка?

— Я в порядке, — ответила она, но тон ее был напряженным.

От нее распространялись волны горячки, кожа блестела от

пота. Мягкие черты лица были напряжены, брови нахмурены, а руки обнимали себя за талию, как будто Джанел сдерживалась.

— Ты не в порядке, моя пара.

Он потянулся, нахмурившись, когда она покачала головой и отстранилась.

— Как долго ты в таком состоянии? Почему не разбудила меня?

— Не хотела, — ахнула Джанел, крепче обнимая свое тело. — Ты выглядел таким уставшим. Тебе нужно было отдохнуть.

Вишер зарычал.

— Я не настолько слаб, что не могу заботиться о своей паре должным образом.

К его удивлению, она рассмеялась.

— Прекрати эту мачо-херню. Разве я говорила о слабости? Нет.

Она остановилась, сделала несколько глубоких вдохов, и когда продолжила, ее тон звучал мягче:

— Ты так хорошо обо мне позаботился. Я тоже хотела сделать тебе приятно.

Джанел решила, что несла чушь, и даже не была уверена, что понимала это. В течение четырех дней она была поглощена подавляющей потребностью. Каждый раз, когда горячка нарастала, Джанел слепо тянулась к Вишеру, и каждый раз он ожидал этого и стремился ей помочь.

Когда ее вожделение было терпимо, он обнимал ее и рассказывал разные истории из своей жизни. Когда у Джанел не хватало сил, он сам кормил ее, отказывая себе в еде до тех пор, пока она не была полностью насыщена. Каждый день он купал ее, заботясь с такой любовью и мягкостью, что Джанел плакала, не в состоянии сдержать бушующие эмоции.

Она все еще чувствовала горячку, но теперь она была терпима. Ночью, когда голод вернулся, Джанел потянулась было к Вишеру, но была поражена тем, как мирно он спал. Его темные волосы раскинулись по черной атласной подушке. Суровость и беспокойство исчезли с его лица. Он лежал лицом к ней, освещенный лунным светом, со слегка приоткрытыми губами.

Но именно тени под его глазами ее остановили.

До Джанел постепенно начала доходить, а когда полностью оценила происходящее, то попыталась справиться со слезами. Четыре дня Вишер почти ничего не ел и вообще не спал. Он ни разу не оставил ее. Следил за тем, чтобы она могла спокойно отдохнуть, и ни разу не просил ничего взамен.

Поэтому она сжала и отодвинула руку, прижимая ее к своей груди. Джанел пообещала себе, что пока горячка будет терпимой, то не разбудит его. Пока могла ее вынести, даст ему передышку.

— О, моя рикка, — прошептал Вишер, скользнув по кровати и обняв ее. — Забота о тебе — моя честь и привилегия.

— Я понимаю.

Боже, она не хотела, чтобы все так обернулось, и вела себя как сука. Как человеку, брачные ритуалы Воа казались Джанел варварскими и сексистскими. Она наивно полагала, что для Вишера она не больше, чем племенная кобыла, которая будет рожать детей направо и налево, и ничего более. Джанел не могла понять, как он мог испытывать к ней нежные чувства, если они только встретились.