Песня волка
Шрифт:
Но открыв дверь, обнаружила посыльного с огромным букетом чайных роз. Вынув из нее визитку, принадлежащую Гарди, на обратной ее стороне она прочитала: "Риддерик 19:20". "Риддерик" был пусть не шикарным, но очень приличным рестораном, который посещала респектабельная публика. Эшли улыбнулась.
День, несмотря на ночной кошмар, обещал быть безоблачным, а вечер чудесным. Розы Стенли сгладили впечатление от сна, помогая Эшли забыть его. Спохватившись, она помчалась в ванну и выскочила из нее одеваясь уже на ходу. О завтраке не могло быть и речи, зато Эшли, даже умудрилась подкрасить
Она гнала на работу, уверенная, что Бишоп мечет гром и молнии и уже записал ее, Эшли Кларк, в злостные прогульщицы. Но как ни странно там будто и не заметили, что она опоздала. Быстро заняв свое место за рабочим столом, она включила компьютер, набрала пароль и открыв программу, сделала запрос на Уошборн.
Это был небольшой городок на границе с Канадой. Его население обеспечивала работой обувная и фанерная фабрика. Кроме кинотеатра, Уошборн имел музей истории и антропологии, который считался культурным центром трех резерваций сиу.
Эшли откинулась на спинку стула. Выходит Боб по пути в Канаду заезжал в Уошборн? Но никаких чеков или счетов, подтверждающих это, она вчера не нашла. И не найдет, потому что Боб скрывал это от всех, прежде всего от Фрискина и от Арчи в том числе. Наверно, он рассчитывал вернуться туда еще раз и поживиться оставшимся. С другой стороны, заезжая в этот Уошборн, он ничем не рисковал — крюк был небольшой.
— Ого! — восхищенно присвистнул Рон, подойдя к ее столу, чтобы поздороваться. — Да ты сегодня красотка. Накрасилась? Понятно. Жаль, что не для меня. И кто же этот счастливчик, что умудрился растопить тебя, ледышка?
— Никто.
— А это что? — он потянулся к листку на котором Эшли бессознательно пыталась составить словесный портрет висельника из своего сна. — Записка любовнику?
— Ты невыносим… Отдай…
— Какой-то он неприглядный, этот парень. Одно радует, он мне не соперник, я намного симпатичнее. Как считаешь?
Напористость и двусмысленные грубоватые шуточки Рона, невольно сравнивались ею с мягкой интеллигентностью Стенли, который не настаивал, а больше спрашивал.
К счастью для Эшли, Рону пришлось переключиться с нее на пронесшийся по участку ураган, эпицентром которого был Бишоп.
— Прибыл с совещания, — хмыкнул Рон, устраиваясь на краешке ее стола и с интересом наблюдая за бушевавшим Бишопом.
— Что рты пораскрывали?! Совсем от рук отбились! Живо всем за работу! Р-работнички! А ты, Кларк, чего сияешь?! — рявкнул, остановившийся перед ней Бишоп. — Полагаю, у тебя уже имеются результаты? Если так, выкладывай, что ты там нашла!
— Пока ничего конкретного.
— Если что-то появится, сразу ко мне. Ясно!
— Да, — кивнула Эшли.
И Бишоп грозовой тучей, понесся дальше по участку, сверкая молниями и гремя раскатами грома, пока не скрылся в своем кабинете. В наступившем затишье, Эшли огляделась, ожидая увидеть вокруг себя руины и разрушения. Она никак не могла привыкнуть к этим его, хоть и нечастым, срывам настроения, возникающим после посещения начальства.
Участок несмотря ни на что, выжил, и жизнь его шла прежним чередом. Каждый продолжал заниматься своим делом, кто-то даже посмеиваясь пожимал плечами. Рон подмигнул Эшли, словно и не было начальнического гнева и она, несколько успокоившись, занялась своим делом. Наверно, никогда
Найдя в Интернете телефон антропологического музея Уошборна, Эшли набрала его номер, но трубку там так никто и не поднял. Рон отошел и она снова набрала номер. На этот раз ей ответили сразу:
— Гордон слушает.
— Это Кларк…
— О! — живо перебил ее Стенли, безличность в его голосе пропала. — Полиция! Я сам уже хотел звонить вам с заявлением.
— По какому поводу? — подобравшись, спросила Эшли официально. Она не поняла, что он шутит.
— По поводу одной особы, из-за которой я так и не уснул в эту ночь. Арестуйте ее, это некто Кларк!
— О! — рассмеялась Эшли. — Я не поняла тебя. Подумала, что ты серьезно. Стенли, розы просто чудесны. Спасибо.
— Не против нашего свидания в "Риддеке"?
— Конечно нет. Я думала над вашими словами и решила последовать вашим советам.
— То есть?
— То есть обратиться к специалистам. Вы ведь вчера мне рассказывали про щит сиу…
— И?
— …и не могли бы вы посоветовать мне такого специалиста?
— Ты и так разговариваешь с ним. Я тебе кажется, представлялся вчера и мы перешли с тобой на ты. Помнишь?
— Да, прости… Но единственное, что я помню из вчерашнего, это то как мы с тобой прощались. И я так поняла, что ты изучаешь культуру Америки вообще, а не коренных индейцев и сиу в частности.
— Ты хочешь знать конкретно о щите?
— Да.
— Гм… Поговорим об этом в "Риддерике"… Надеюсь, ты не забудешь о свидании?
— Нет, — по его деловому тону она поняла, что сейчас он не один и поторопилась закончить разговор.
— Тогда я займусь вашим делом сию минуту, — и он положил трубку.
Эшли тоже положила трубку, чтобы тут же сделать звонок к патологоанатому. Он ничем не удивил ее — тело Фрискина не имело никаких следов повреждений. На момент смерти все органы были здоровы и не поражены никакой болезнью. Кроме небольшого количества скотча, который Фрискин принял, видимо, до прихода гостей, в его желудке ничего не было не обнаружено. Что за напасть такая? Три человека умерли ниотчего. Не бывает так. Не бывает и все! Все дело в ее бестолковости. Почему она не может увидеть причину смерти трех человек, которая, наверняка, проста и лежит на поверхности? А может смерти необычны и потому логика Эшли пробуксовывает?
Она позвонила в галерею Фрискина и назвалась. Ее вежливо уведомили, что Софи Кроулер уехала рано утром, но для мисс Кларк действительно оставлен пакет. Эшли пообещала, что непременно заедет за ним после обеда.
После этого она снова попыталась дозвониться в музей Уошборна, понимая, что ее расследование благополучно зашло в тупик.
За разборку текущих, заброшенных ею документов она взялась, отчитывая себя за пораженческие мысли. Отец был бы очень недоволен ею. Он не уставал говорить ей, что уныние — грех перед Господом. "Что ты предъявишь ему, дочь, когда на судном дне будут рассматривать каждый твой поступок? Скажешь: не смогла, не сумела? Но Господь и его ангелы не будут слушать твоих слов. Смотреть будут только на твои усилия, на твое стремление и старание хоть что-то сделать. Что же, если их не будет вовсе, а будут только слова?". Эшли тряхнула головой. Она будет биться над этим делом до тех пор, пока у Бишопа не лопнет терпение, и он не отберет его. Она не отступит.