Песочные часы
Шрифт:
— Но как? — Лицо Кэт стало совсем серым. — У него нет гена, позволяющего путешествовать.
Лайем встал и принялся расхаживать туда-сюда.
— Ходят слухи, что путешествовать можно даже без специального гена, но это противоречит всем принципам, которых придерживаются «Песочные часы», то есть законам природным и человеческим. И расплата будет страшной.
— Лендерсу плевать на все законы. — Калеб ударил кулаком по стволу дерева, и на нас посыпались листья. — Им движут лишь корыстные интересы.
— Что за расплата? — спросила я у Лайема. — Кто заставит
Он остановился:
— Среди прочих сама Вселенная.
— Рябь меняется. Я раньше видела людей только поодиночке, а теперь целыми группами, да еще и с каким-то антуражем. Я думала, что и Джек из них, или что-то новенькое, еще непонятное.
— Ты видишь целые сцены? — Лайем посмотрел на меня так пристально, что у меня сжалось сердце. — По нескольку человек?
— И что это означает? — напряженно спросила я.
— Я не уверен, — ответил он, — но если рябь усиливается, просачиваясь сквозь ткань времени, то у нас есть более серьезные поводы для беспокойства, чем Джонатан Лендерс.
Я не представляла, как справлюсь с чем-то серьезнее Лендерса.
Даже с учетом того, что Лайем жив и готов снова взять бразды правления «Песочными часами» в свои руки, Джек все равно очень много знает, он слишком опасен. Ему известно все обо мне, о моей семье. У него папка с именами и адресами людей, наделенных особыми способностями. Независимо от того, была ли я лично для него мишенью или нет, я не сомневалась, что он попытается использовать всех, кто упомянут в списке Лайема.
— Надо его найти. — Калеб пнул ногой только что упавшие с дерева листья. — Идемте в лофт Эм, вытащим его с моста.
— Я думаю, его там уже нет. Он со мной попрощался. — Я перевела взгляд с Калеба на его отца: — Лайем, вы сказали Кэт, что лаборатория взорвалась. За секунду ее не стало. Вы видели тех, кого видела я? Кто наблюдал затем, как она горела?
Лайем кивнул:
— Я надеялся, что о ней никто не узнает.
— О ней? — перебил его Калеб. — У Лендерса была сообщница?
— Думаю, она не осознавала, что творит, — тихо сказал Лайем. — Я считаю, что ее использовали.
— Кто она? — взволнованно спросил Калеб. Все молчали, дав ему возможность методом исключения вычислить все самому. Он выругался — такие слова не каждый день услышишь — и в конце ядовито добавил: — Сука.
— Сын…
— Ава приехала сюда, якобы чтобы свести свой талант на нет, — возмущался Калеб. — И это уже выглядело довольно подозрительно. А теперь ты защищаешь ее, после того как она эти свои возможности использовала для того, чтобы взорвать тебя?
— Значит, она умеет разжигать огонь? — У меня перед глазами предстал образ маленькой Дрю Берримор. Личико светловолосой малышки с красивыми губками не имело ничего общего с образом гламурной красотки Авы. Калеб выбрал ей неправильную кличку из Кинга.
— У Авы многоуровневый дар, — ответил Лайем. — Нам кажется, что она может перемещать объекты во времени.
— Вам кажется? То есть точно вы не знаете? — удивилась я.
— Как и сказал Калеб, Ава обратилась в «Песочные часы», чтобы
— И как выдумаете, где Ава сейчас? — спросила я.
Калеб застонал от боли и возмущения, и на нас снова обрушился дождь из листьев.
У Лендерса были помощница, деньги и список людей, наделенных особыми возможностями.
— Он говорил, что хочет защитить меня. И я чуть не купилась. — Я вспомнила, как Лендерс смотрел на меня в тот ужасный день, и мне стало страшно, я закрыла глаза и постаралась изгнать из памяти его лицо. — Наверное, то же было и с Авой.
— Он умеет убеждать, — сказал Лайем.
— Он за мной наблюдал. А теперь они с Авой пропали, а Майкл мертв.
Они так просто не уйдут. Я сделаю все, что потребуется, чтобы до них добраться. Я буду жить жаждой мести, а как только удовлетворю ее… тогда и посмотрю, что делать дальше. Я изо всех сил старалась держаться за остатки здравого смысла, но он от меня ускользал, а потом, наверное, мне даже Калеб уже не поможет. Мне надо было остаться одной и подумать.
Оставив Калеба и Лайема на улице, я поднялась в комнату Майкла. Через несколько секунд в дверном проеме показалась голова Кэт.
— Эмерсон, я…
Я подняла дрожащий палец, прося ее помолчать.
— Не делай этого. — Кэт нахмурилась, на лбу пролегли глубокие морщины. — Тебе нельзя замыкаться в себе — это вредно.
— Ты не представляешь, о чем говоришь. — Я горько усмехнулась.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь. Поговори со мной. — Кэт очень за меня волновалась, почти как мать за свое дитя. — Прошу тебя.
Это «прошу тебя» меня и зацепило.
— Я его больше не увижу. Я столько всего не успела сказать, хотя после того, как мои родители… я клялась себе, что недосказанностей в моей жизни больше не будет. Но не получилось. А теперь его нет.
Могла бы между нами развиться такая же прочная связь, как между Лайемом и Грейс? Этого я уже никогда не узнаю. Но всю свою жизнь буду думать о том, было ли такое возможно.
Кэт начала потихоньку приближаться ко мне, вытянув руки, словно подходила к месту, где произошел несчастный случай.
Хотя в какой-то мере это так и было.
— Не трогай меня. — Я забралась на кровать и отползла подальше, чтобы Кэт не могла до меня дотянуться, подняла коленки к груди и обхватила ноги руками. И принялась покачиваться взад-вперед. — Ты знаешь, что, когда у человека случается какое-то горе, он проходит через семь различных стадий?
Я сказала об этом так буднично, что ей, наверное, показалось, что я помешалась. Кэт сделала шаг назад и тихо опустилась на стул.
— Я узнала об этом от терапевта. Семь стадий. И знаешь что? Четыре из них — поганые. Где равновесие? Почему их не восемь? Мне нужны какие-то ориентиры, чтобы я знала, что прошла уже полпути. — Из моего горла вырвался сухой смешок, я сделала паузу, вновь пытаясь обрести контроль над собой. Он был мне очень нужен.