Шрифт:
ПРОСТО ГЕРОЙ
Вместо предисловия.
.
Писать рассказы, повести или романы в конце двадцатого века довольно таки неблагодарное занятие. Стоит лишь закрутить Фразу и всунуть в нее две, три сюжетно смысловых линии, а то - не дай Бог - сделать пару, другую отклонений, как сразу найдутся знатоки и любители литературы, которые завопят с апломбом - аксеновщина!.. Ну и что с того, что люблю я Василия Аксенова, считаю своим заочным учителем и так далее, но пишу-то, поверьте, по-своему, как умею, и считав нахально -не менее талантливо, не в обиду будет сказано господину Аксенову. Ну разве я виноват, что и он, мэтр-в-прошлом стиляга и я-хипарь-соракалетний, используем в своем творчестве одно на многих социально-литературно-жизненных явлений конца двадцатого столетия, правда у г. Аксенова началось еще с «Затоварившейся бочкотары» и «Мой дедушка - памятник», а я сейчас, несу это знамя (вариант - крест) То есть попросту говоря - со стебом пишем, высмеиваем все и вся, а через призму этого, почти непрекращающегося стеба нет-нет да выглянет голая суть - та самая, которой гордятся серьезные писатели и философы. То есть несем в массы ерническим языком доброе, вечное... Всегда, во все времена и во всех народах, наравне с философами были и шуты. Ко это не значит, совершенно не значит, что изрекали шуты лишь поверхностное, сиюминутное. Просто язык другой... Вот и я, во след за своим мэтрам, спешу выстебать все то дорогое, чем по праву гордится народ, эмигранты, хиппи, диссиденты, беременные женщины и так
Ну хорошо, с уважаемым Василием Аксеновым более-менее ясно - сам признал его за мэтра и заочного учителя (а он бедолага и не знает об ученике-то), но ведь есть и множество других писателей... Стоит лишь только заглянуть хотя бы в завтрашний день, уж не говоря об более дальней перспективе, как сразу хор - кабаковщина! А почему не уэльсищияа или там беляевщина, ну на худой конец, какая-нибудь там желязновщина?.. Ведь тоже заглядывали, куда не попадя... Так нет же - кабаковщина. и точка!
А дальше совсем страшно писать. Стоит допустить, что герой инвалид, хотя бы умственного труда - сороконизм. И точка. Так взгляните вокруг себя, господа хористы, любители критиковать, так как писать бог таланта не дал, взгляните повнимательней - сколько вокруг идиотов, инвалидов, сумасшедших, кретинов и просто придурков... Особенно в правительстве новоявленных стран, так называемых постсоветских, но не об этом слово, не об этом разговор. Ну так по какому-такому праву Сорокину или там Мамлееву можно, а остальным ни-ни? У Сорокина с Мамлеевым лицензия-патент что ли? Я ни чего не имею плохого против этих господ писателей, уважаемых мною и с удовольствием читаемых мною, но почему, почему? А может - крамольная мысль овевает мне бороду, а может это господа-любители-критиковать-хором норовят непущать и охранять... Без спросу, так сказать, блюдут чужие права авторские и находки... А авторов спросили они? А какого-такого, извините за народность выражения, хера лезут туда, куда и где не спрашивают?! А может послать их всех далеко-далеко, хористов хреновых или попросту не обращать внимания. . . Ну вот, хористов разогнал, не видать мне доброго словца на страницах литературных газет и дайджестов, не осветят, не погладят, не воскурят и так далее. Ну и черт с ними. Потому что если слушать всех этих, не умеющих писать, а потому подавшихся в критику за похлебкой и куском хлеба, то ни когда ни чего не напишешь. Потому что стоит воспарить над толпой читателей, написать так сказать для собственного удовольствия, как сразу - Соколов. Который Саша... Или еще кто-нибудь.
Хотя, прощу посудить, герой мой совершенно оригинален и на страницах печатных появлялся до меня только в книгах, под рубрикой «Империализм не дремлет» или «Молодежи об молодежи», то есть совершенно ругательные опусы, не ставящие целью гонять и разобраться, что же толкнуло героя нашего описываемого времени в жизнь такую.
Итак, господи, опять аксеновское слово выскочило, срочно изменим, Ну так вот, Герой мой совершенно оригинален, так как ранее не появлялся на страницах книг, претендующих на литературу серьезную, внешне тоже оригинален, герой-то мой, так носит длинные волосы, а иногда и бороду с усами, иногда же бреет начисто не очень. Ходит мой герой конечно на ногах, ну бывает и на голове, ну совсем на четвереньках, почему редко - предпочитает наркокурение, чем распитие алкоголе содержащих налитков, хотя и эти самые напитки ему не чужды. И даже иногда, мой собранный - образный герой, обобщенный так сказать, употребляет внутривенно, и то, что категорически нельзя ни в одной стране. Но чаще в прошлом, так как осознал пагубность и тяжесть последствий... Одет мой герой, ну совсем как интеллектуалы Аксенова, хотя на первый, не вооруженный взгляд и те же самые джинсы наличествуют, и тяга к иностранно-импортному, над чем смеялся семьдесят лет советский народ и что семьдесят лет лелеял в мечтах и тешил тот же самый совнарод. Но есть и коренные отличия - интеллектуал от Аксенова (звучит почти как «от Кардена»), не смотря на всю свою богемность и стиляжность, в прошлом своем, все же цивилизованный и цивильный человек. Мой же герой есть русско-советская разновидность западного хипарства, помноженное на чисто русское разгильдяйство, пофигизм и отсустсувие должного. То есть формирование эстетических вкусов моего героя в одежде пришлось на время тотального дефицита более-менее нормальной одежды с точки зрения моего героя. И в этом коренное различие моего героя от всех остальных, в большом количестве гуляющих по страницам книг множества авторов. Но это только внешняя сторона медали, а есть еще и внутренняя. Герой других авторов, будь это Сорокин, Мамлеев, Соколов или Табаков, если и выброшен судьбою на панель, на обочину или не будучи выброшен, ведет себя так, как будто выброшен или хочет вести себя так или мечтает вести себя так или все вместе. Мой же скромный герой, в далекой-далекой юности сам выбрал и собственный образ жизни, и сам, собственными руками, в связи с самовольно выбранным, и избранным образом жизни, сформировал собственный менталитет, и если и иногда терзается, а иногда и не иногда, а постоянно, то это его личное дело, но факт остается фактом - мой герой добровольно стал аутсайдером, изгоем, хипарем-хипаном и несет по этой жизни хайр свой, как знамя и получив в награду за это все прелести жизни в Совке - психбольницы, иногда и заключение, осуждение общества и так далее как видите, ни у одного писателя, от Александра Сергеевича до Эдички Лимонова (во как завернул, ну а что, про одно писали, разным языком, но про одно), нет и не было такого героя. Оптимиста-реалиста, рефлексирующего-копающегося в собственной душе и в собственном, пардон, дерьме, длинноволосого, как Махно или Байрон, бородатого, как Распутин, не путать с потрясателем соцреализма и укрепителем-основоположником «деревенской прозы», ну в общем, украдем еще раз у Василия Аксенова, все равно хористы-критиканы отоспятся за все, запутавшись и заблудившись в извивах фразы, ой мама, открытым текстом краду, надо хоть маленько замаскировать, прощу учесть - ни чего общего с Юзом Алешковским, ну в общем... Уф, начну сначала - герой мой оригинален, как, внешне, так и своим внутренним миром, потому что до меня, автора данного повествования, еще ни один писатель не описал внутренний мир тунеядца и творческом личности, оптимиста рефлексирующего и беглеца от реальности шершавой, живущего в собственном мире по законам окружающей, его среды, одним словом, герой мой полон, парадоксов, плюющий на обще принятые правила к не бегущий к обще принятым целям... Хипарь тридцати-сорокалетний, со всеми минусами, постулатами, догмами, неврастенией и даже, не побоимся такого слова как психопатия, нарушающего все и вся, а или в результате получающего по заслугам. То есть там, где другим нормально - жмет, где другим ну скажем терпимо - давит, там, где и так далее...
И живет мой герой неправильно, и не там где можно и нужно и должно, и не с теми, с кем надо бы и с кем даже иногда б хотелось, и в том и беда его, и ну если не счастье, то хотя б судьба... Несет его, как осенний листок, и менял он города, и менял имена, и окурки, понимаете, может быть даже от того самого наркокурения, бросал а набегающую волну, для критиков-хористов - это тоже я покрал, из кинофильма «Ошибка резидента», но не каюсь подлюка, не каюсь... Значит герой мой охарактеризован полностью и я думаю достаточно. Теперь об среде обитания моего героя. Чаще всего это грязные закоулки нашей нетипичной действительности, ну посудите сами - у одного писателя герой живет и дышит в Кремле и около, у другого вращается среди иностранных дипломатов, у третьего в интеллектуально-богемной среде... Ну конечно, у Виктора Ерофеева герои больше по подворотням шлялись, но как уже было сказано - туда загнала героев этих мрачная и суровая действительность.
Насчет отечества кстати - герой мой ко всему еще и ни россиянин, ни и не иудей то есть национальность у него конечно когда-то была, но в связи, а так же потому что, ну и естественно в виду, одним словом утеряна, затерялась на бескрайних просторах авторского повествования, и живет мой герой космополитом, и является им в самой своей первой сути, не путать со сталинским определением данного слова, и не просто космополитом, а еще и таким, знаете, наплевательски относящимся к русским березам, американской сосне, канадскому клену, французскому каштану, чешской липе, эфиопской пальме и прочим ностальгическим атрибутам народов. Перекати-поле, сука бездержавная, предатель родного отечества, мой герой и я со всеми этими определениями, не смотря на резкость, согласен. Таков мой герой и слов тут из песни не выкинешь... И ни чего не поделаешь, у всех герой как герой, Родину если не любит, то вспоминает, если не вспоминает, то хотя бы изредка припомнит, если не красным словцом, то хотя бы крепким. Ну а мой же...
Может читатель уже устал от словоблудия Автора и пора бы начать само повествование? Может быть и пора.
Осталось только назвать героя и сюжет понесется сам, почти без участия Автора, по своим прихотливым изгибам и извивам, дались тебе эти извивы, ведь точно спер у Аксенова, оставь их в покое, этож голимый плагиат - не могу, уж очень нравятся мне эти извивы...
Еще древние греки прекрасно знали - как назовешь героя, такую и жизнь он проживет. Можете себе представить Казанову с именем «Федор»? Я нет. Или например, доблестного агента 007 по имени «Вася»?.. Только в плохой пародии. А значит что имя для героя, если не многое, то все. Или наоборот. Естественно, мой герой мог быть Смитом, Джоном или Бобом, и это не против правил, так как хипари в Совке, то есть в СССР, обзывались англо-предательскими именами, что бы подчеркнуть свою связь с ЦРУ и американским империализмом, и наплевать на все завоевания. Но Совка нет, есть постсоветское пространство, названное СНГ, плюс какие-то самостоятельные субъекты в юридическо-дипломатическом плане, а потому имя герою дам обыкновенное, но со значением, так как назовешь героя, так и пойдет-понесется сюжет, одним словом назову героя Владимир, старое славянское имя, но одновременно и имеющее космополитические корни, мол ВЛАДЕЙ МИРОМ, вот так-то, не больше, не меньше, но не подумайте об какой-либо агрессии, ни чего подобного. Если б герой мой имел окупационно-окажемпомощь намерения, то именовался бы там Адольф или там Леонид, а тут совершенно мирное - владей всем миром, будь землянином, а не гражданином, живи где хочешь... Мир огромен и весь твой.
В один прекрасно-не очень день Владимир, тридцати восьмилетний хипарь, бывший житель советской империи, а сейчас беженец-беглец, проснулся где-то в Европе, между Варшавой и «Мадридом, но на восточней Афин. Денег у него было от силы двести песет, десять немецких марок или там к примеру с пяток франков... Курс не причем, Владимир не соизмерял жизнь с курсом, будь то курс очередной партии-водительницы в блудню или курс покупки-продажи валют. На все курсы он плевал, хайр его был разлохмачен, борода свалялась на бок, бусы на шеи, пусть будет на трех дневно не мытой шеи, значит так - бусы на трех дневно немытой шеи, вы спросите - как же правильней, а бог его знает, ну в общем, бусы на шеи перепутались, вы снова спросите - причем тут бусы, я вам просто сказу - спросите у Владимира, причем тут я, Автор, герой выходит из подчинения сразу, к как только обретает имя. Так вот, сразу, как только получает имя, так и сразу начинает жить совершенно самостоятельной жизнью... Может быть пойдем дальше? А чем тебе в этом месте не нравится? Ну, читатель устанет или не захочет читать про бусы так много... да и хрен с ним, с читателем, мои бусы, сколько хочу - столько и буду описывать их, разглядывать, может быть мои бусы, как ружье у Антона Павловича... ну хватит, хватит, выделываешься, все знают, что ты начитанный, что же еще тунеядцу делать... От тунеядца слышу!.. Не хватало мне еще с собственный героем ссорится, это знаешь чем пахнет-припахивает? Не верь, шизофрению немцы придумали, что б Кафку облажать, а ее нету, не веришь? я сам ее болел, точно знаю, а в кабаковщине тебя и так обвинят...
Что бы не вводить читателя в дебри словословия и словоблудия, скажу кратко, как ученик какой-нибудь там школы ораторов с древнего Рима.
Откройте эту книгу, «Песок Калифорнии», на любом рассказе и подставив вместо наличествующего там имени главного героя, имя Владимир, смело читайте и не ошибетесь. Это будет все о нем... Об моем герое.
Ну а бусы? Что бусы, ну носит герой бусы на шеи и иногда забывает снимать на ночь утром распутывать приходится, и может быть когда-нибудь, не дай бог конечно, и выстрелят эти бусы, то есть образно говоря, естественно, бусы не стреляют, но в канве, в сюжетной линии какого-либо рассказа могут сыграть далеко не последнею роль. Хотя бусы не рояль и вроде бы не играют. Но все же... Ну а что же с моим, а теперь уже и с твоим, читатель, героем, с Владимиром тридцати восьмилетним хипарем, неповторимым, неподражаемым и ранее совершенно, ну совершенно не описываемым другими писателями, что же с ним? Как он там?.. Я думаю - не пропадет. В народе говорят - дерьмо не тонет...Это я не грубо, это просто фольклор. Естественно, своего героя надо любить. Тем более, если герой и автор - тезки...
Часть первая. ТУДА.
ОН СУЩЕСТВУЕТ.
Капитализм Билли встретил во всеоружии. В полной подготовленности к этому стихийному бедствию. Нет, он не был в курсе, в отличии от мажоров с бугра (Кремлевского), но по стечении обстоятельств, собственному образу жизни и главное - своему внутреннему «Я», он не лопухнулся и оказался всесторонне подготовленным. Квартиры он не имел с младенчества, не считая в далекой Чите папину-мамину, но к этому печальному времени они, отъявленные строители предыдущей общественной формациям, не дожили и не увидели, в какую пропасть и бездну катится их любимая социалистическая Родина. А квартиру предприимчивое государство сразу дало нуждающимся трудящимся. Билли же получил шиш или по западному - фак...
Ну, квартиры нет, мафии отнимать нечего, а то вон, в каждом номере «Козломойца» страшные статьи печатают - то бабку зарезали за флет, то семью молодую газом потравили...Ну его на хрен, флет, нет и спокойней.
Павловская реформа с полтинниками и стольниками мимо прошла и даже ни каким боком Билли не коснулась, так как вышеозначенные купюры он видел лишь на плакатах иногда. Раньше, при социализме, на плакатах «Накопил и машину купил!» с розовощеким дебилом и на «Храните деньги в сберегательной кассе!», сейчас же, при внезапно нагрянувшем капитализме, на плакатах ушедшей в подполье КП которая СС - «Ограбленные - восстаньте!»... Чья б корова мычала, а уж ваша, товарищи, молчала.