Песок
Шрифт:
Положив трубку, Цанава привычно закурил. Звонок телефона раздался как раз, когда он потушил папиросу.
– Слушаю, Соколовский!
– Доброй ночи Василий Данилович!
– И тебе Лаврентий Фомич! Хотя даже ночи сейчас перестали быть добрыми.
– Согласен. Я тоже звоню тебе не для пожелания спокойной ночи. Скажи-ка мне, Василий Данилович, Вы с Иваном Степановичем ничего не думали по поводу Константина Константиновича, а?
– Кхм... А откуда ты знаешь? Хотя, глупый вопрос. Был разговор по его поводу, есть одна идея, но она пока что ею и остается. Я так понимаю, суть ее Вы
– Знаю. Поэтому, уважаемый Василий Данилович, я прошу, я настоятельно рекомендую, идею изложить в приказе. На бумаге со всеми соответствующими подписями и печатями. Делай, как хочешь, но чтоб был на бумаге. И срок в ней должен стоять не позднее 18 часов 5 октября. Если этого не будет сделано, то я, в свою очередь, сделаю все от меня зависящее, чтобы в истории Западного Фронта появился второй эпизод подобный истории с генералом Климовских.
– Что, так все серьезно?
– Серьезней не бывает! Ты в курсе, что противник сегодня захватил обе переправы через Днепр восточнее Холм - Жирков?
– Н-нет! Там же дивизии Резервного Фронта!
– А их пытались отправить южнее, в полосу Резервного Фронта. Потом отменили, а позиции занять снова они не успели. Ты вот что! Ты все войска Резервного в нашем тылу подчиняй себе, в смысле Западному Фронту. Только, чтобы они подчинились - приказы нужны. Письменные.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? Я бодаться с Семен Михайловичем не буду! Ты в стороне останешься, с тебя и взятки гладки - ответишь вроде того, "была оперативная информация", а мне что делать? Любая его неудача будет списана на меня. Н-е-т! Устные отдавать буду - подписывать ничего не буду.
– Ладно! Черт с тобой! Буду один крутиться, как смогу. Но про приказ, о котором говорили в самом начале - не забывай! Я лично его буду встречать 5-го в 18 часов. И если... ну ты знаешь.-
Полевой учебно-тренировочный лагерь.
Уже в полноценной темноте прибыли в полевой лагерь. Встретил их снова тот самый боец с перевязанной шеей. Только бинт в темноте белел чистотой. Так как их группу приписали к Особому Отделу, то включили и в боевой расчет, привлекая к несению караульной службы.
Секундами спустя, хлопнула входная дверь казармы и с крыльца спустился майор Воистинов.
– Товарищ комиссар..., - начал он докладывать, приложив ладонь к козырьку фуражки.
– Потом, все потом, - оборвал его Цанава и, повернувшись к Трофимову, добавил, - я зайду к вам, попозже.
И направился к казарме, сопровождаемый майором и Виктором, несущим в руках чемодан с книгами и сумку с ноутбуком.
В этот момент навстречу им уже спешила вся компания попаданцев с Ларисой Трофимовой во главе.
– Так... там... в багажнике... ужин, - показывая рукой себе за спину, в перерывах между поцелуями, смог пробормотать Трофимов.
– Кхм... жизнь - то налаживается. Как раз после баньки, - удовлетворенно хмыкнул Богомолов, вытаскивая из пакета коньяк и ощупывая горячую упаковку курицы - гриль.
Пока шли до помещения, женщины одолели вопросами звонил ли он родственникам, что сказал, что ответили. Потом последовала бурная реакция женской
Цанава, войдя в помещение, числившееся чем- то вроде кабинета, бросил шляпу на стол и, не раздеваясь, сел за него. Воистинов добавил огня в керосиновой лампе и, получив утвердительный кивок комиссара, сел напротив.
– Филипп Васильевич! Времени нет! Доставай блокнот - пиши, что нужно сделать,- и достал из кармана свои записи.
Минут через сорок комиссар, так и не зайдя к "попаданцам", уехал.
После того, как в ночной дали затихли звуки двигателей "эмки" комиссара и полуторки сопровождения, в помещение, где при свете керосиновой лампы вкусно ужинали "попаданцы", вошел майор. Молча, взял протянутый пластиковый стаканчик с коньяком, выпил и так же молча поставил стаканчик на стол.
– Неплохо!
– после паузы проговорил он, заметив, что вся компания смотрит на него в ожидании известий о своей судьбе.
– В общем так! Завтра весь день вы находитесь еще здесь. В ночь выдвигаетесь к так называемому вами - порталу. Колонну поведу либо я, либо - лейтенант Иванов. Там останавливаемся - если я буду там - доведу дальнейший порядок действий. Если нет - ждете меня.
Но! Товарищ Трофимов остается здесь! То есть не совсем здесь. Завтра прибудет группа, назначенная комиссаром, и в сопровождении этой группы он едет в Москву.-
Повисла тишина. Откровенно говоря, Алексей предполагал нечто подобное. Но считал, что, скорее всего, "контактером" с руководством СССР будет Андрей Гладкий. Но комиссар видел другой вариант действий.
Отказаться он не мог. Это было бы предательством своей собственной натуры. А в его возрасте так менять себя было уже просто невозможно.
– Отдыхайте!
– закончил свою речь майор и вышел из комнаты.
В тишине допили коньяк и молча расползлись по нарам, шурша сеном.
Поразмыслив в ночной тишине, Алексей пришел к мнению о справедливости выбора. Именно из - за него они все тут оказались. И если он как бы морально был готов к нечто подобному, являясь почитателем жанра "попаданцев", то остальные его товарищи были обычными людьми, озабоченными реальными проблемами. Придя к этому выводу, он успокоился и, улегшись поудобнее, погладил волосы жены, уткнувшейся ему в плечо. Рубашка на плече была мокрой.
Уже ближе к утру, Цанава отправил объемную телефонограмму Берии, в которой охарактеризовал положение на фронте, значительно отличающееся от того, что докладывали в Москву штабы Западного и Резервного Фронтов. Ссылаясь на свежие разведдданные, изложил планы гитлеровского командования на ближайшие дни и в целом развития ситуации на участке советско-германского фронта от Орла до Калинина.
Сообщил об отправке утром 4-го октября в Москву сверхценного источника в сопровождении сотрудников Особого Отдела Западного Фронта. В ней же он просил разрешения прибыть с личным докладом к Наркому 5-6 октября. В виду перемещения Штаба Фронта на восток предлагал поддерживать связь с ним через областное Управление НКВД в Вязьме.