Пестрые истории
Шрифт:
— Сир, — говорил он, — кто хочет уважать людей, тот не должен быть ни попом-проповедником, ни министром, ни полицейским…
— …ни королем? — вставил Людовик.
— Вы помните, Ваше Величество, недавний густой туман, когда по улицам можно было буквально ходить на ощупь. Вот такой же туман нагнетают вокруг короля его министры, так что он не может видеть действительности, только то, что представляют ему его министры.
Была у него одна большая страсть: любил драгоценные камни. Он их собирал и любил при случае демонстрировать. И хотя, как отмечал один из его знакомых, одевался он с «великолепной простотой», но на придворных балах появлялся в туфлях с пряжками, на которых искрились настоящие бриллианты. Сплетники, конечно, не оставили без внимания эту страсть Сен-Жермена к драгоценностям и поговаривали, будто бы граф
Поскольку он его подменил, этот факт сам по себе тем более важен для понимания психологии авантюриста. Предположить, будто бы он «вывел» пятно химическим путем, невероятно. Он попросту выкинул из кармана четыре тысячи ливров только ради того, чтобы этим трюком ослепить короля и двор. Плодоносящими зернами были в его руках деньги: посеяв, он и пожинал. Но не только деньги, в них у него не было надобности, скорее он пожинал изумление, признание, славу. А что же еще нужно авантюристу?
В деньгах он не нуждался, — сказал я. Как-то раз его навестил барон Глейхен, тоже известный авантюрист, и был потрясен тем, что открылось ему. «Я словно Алладин осветил своей лампой сокровища Сен-Жермена, — писал он. — Груды драгоценных камней и один, особенно красивый, огромный опал. Первоклассная живопись на стенах, среди картин редчайший экземпляр Мурильо [23] . Повсюду богатство, роскошь». Природа этого огромного состояния покрыта густой завесой тайны, так же как и само происхождение придворного любимца.
23
Мурильо Бартоломе Эстебан (1617–1682) — испанский живописец, глава севильской школы, основатель и первый президент Севильской академии живописи. Создавал картины в основном на религиозные сюжеты. — Прим. ред.
Парижский блеск бриллиантового короля длился недолго — несколько лет. Потом случилась беда. Он с головой окунулся в политику. Насколько ловко он скользил по паркету салонов, а вот в политике грохнулся об пол. Вдруг он объявился в Голландии и как тайный агент-дипломат начал что-то вынюхивать. Тамошний посол Франции, прослышав об этом, написал недовольное письмо в Париж министру иностранных дел Шуазелю, что-де за тайного агента подсылают к нему. Министр зачитал это письмо в государственном совете, будучи в ужасном возмущении, король же, «опустив глаза, молчал». По-венгерски говоря: вляпался. Ведь это он, король, вместе с мадам Помпадур заварил кашу с планом послать Сен-Жермена тайно в Голландию якобы для проверки действий Шуазеля с его подчиненными. Должно быть, не доверяли собственным министрам, а может быть, имели какие другие планы.
Достаточно сказать, что Шуазель обратился с просьбой к голландскому правительству арестовать графа Сен-Жермена как проходимца и, заковав его в кандалы, препроводить во Францию. Мудрые голландцы не захотели лезть в это дурно пахнущее дело. И решили шепнуть про него самому Сен-Жермену, предоставив ему возможность бежать в Англию. Вот так, и козел сыт, и капуста цела.
В Лондоне беглеца ожидал шумный прием. Газеты много писали о нем, особенно занимала их тайна «эликсира молодости». Все же и в Лондоне оставался он недолго. Жажда приключений гнала ли его дальше? Кто знает. Следующая весть о нем пришла из Санкт-Петербурга. Там он принял участие в дворцовом перевороте. Потом расстался и с русскими друзьями, какое-то время жил в Берлине, затем в Ансбахе сделался фаворитом правящего герцога.
Данные о последних
С тех пор многие ломали голову над разгадкой тайны этого необыкновенного человека. Он был авантюристом, но необычным. Он завораживал людей, но не затем, чтобы отнимать у них деньги, — у него их было предостаточно. Его целью было царить в обществе, он хотел быть звездой модных салонов. Как будто бы высокое общественное положение полагалось ему по рождению, но по какой-то сдерживающей причине он не мог заявить о своих законных притязаниях…
Именно по этому следу пошли пытавшиеся разгадать его тайну. Еще при его жизни бросалось в глаза, в каких доверительных отношениях были с ним король и мадам Помпадур. Правда, при версальском дворе попадалось много авантюристов, но ни одного из них они не подпускали к себе так близко. Значит, король мог знать тайну происхождения Сен-Жермена?
Мое собственное мнение таково: наверняка король знал. Просто невозможно себе представить, чтобы глаза и уши парижской полиции не уловили бы чего-то. Известно, например, с какой тщательностью контролировались ночные проказы придворной знати. Странно представить, чтобы одна из самых заметных фигур при дворе ускользнула бы из ее сетей. Полиция могла с легкостью проследить каждый его шаг, переписку, связи.
Да, но если доклады полиции существовали, то куда они делись? Предположительно, во времена Наполеона III они еще были. Император, который и сам был в какой-то мере авантюристом, интересовался личностью Сен-Жермена, он собрал касающиеся его документы и велел положить их до времени в архив полицейского управления. Однако началась франкопрусская война, а потом пала монархия, Париж был осажден, вместе с другими погибшими от пожара зданиями сгорело и полицейское управление.
Кажется, будто сама судьба способствовала сгущению флера тайны. Сен-Жермен перед смертью передал свои документы графу Карлу, а тот все бумаги уничтожил.
Последний след надо было искать в Лондоне. Если упоминаемого в письме Уолпола старика арестовали за шпионаж, то скорее всего был и протокол его допроса, полиция наверняка пыталась выяснить его личность. Эти сведения могли бы пролить свет на многое, между прочим, и на то, был ли он на самом деле тем самым «стариком», как пишет Уолпол («В другой день они схватили старика по имени граф Сен-Жермен»). Возможно, 26-летнему Уолполу зрелый мужчина показался «стариком». В этом случае ореол бессмертия несколько потускнел бы, зато любознательная биографическая наука узнала бы о нем гораздо больше. Эндрю Лэнг, обнаруживший письмо Уолпола, не поленился перерыть все архивы Лондона в надежде напасть хоть на какой-нибудь след. Но не нашел ничего.
Итак, тайна пряталась от исследователей. Приходилось лишь гадать. Наиболее вразумительной догадкой представляется следующая.
Колыбель Сен-Жермена следует искать в Испании. Корона принадлежала беспомощному королю Карлу II. Кроме прочих его несовершенств и недостатков, ему в укор ставили и то, что он с недостаточным усердием заботился о продолжении династии. Оба его брака остались бездетными. Понятно, что королеве Марии, его второй жене, было зябко подле холодного мужа при мадридском дворе. Ее близким другом был богатый банкир Аданеро, позднее министр финансов. У него и нашла королева спасение от окружающего холода, следствием этого теплого уюта и стал будущий граф Сен-Жермен.
Подозрение подкрепляется несколькими фактами. Авторы мемуаров подчеркивают, что Людовик XV обращался с ним поистине с родственной доверительностью. После Карла II на испанский трон взошел отпрыск династии Бурбонов, таким образом, король Людовик мог проявить некоторое отеческое расположение к молодому человеку, хотя тот и не был ему родственником даже по линии незаконного рождения, но все же был рожден где-то вблизи трона. Если и не в его сиянии, то хотя бы в его тени.
Его отличные манеры, широкая образованность указывали на высокое происхождение и прекрасное воспитание. Его богатство отсылает нас к богатому отцу-банкиру, а его драгоценные камни могли быть почерпнуты из королевских сокровищниц.