Пёстрые перья
Шрифт:
– Моя родня не позволит ему так поступить со мной!
– Кстати, о твоей родне. Господин Ирвин поведал мне эту неприятную историю. Ведь его, кажется, попытались обмануть?
Я вспыхнула. Чувствуя, как горят мои щёки, я твёрдо сказала:
– Мои проблемы мы уже обсудили с моим мужем. Они больше никого не касаются.
Глазки госпожи Ивонн сверкнули. Она, сочувственно улыбаясь, посмотрела на меня.
– Твой муж, милая, сказал тебе не всё. Бездетная женщина – это полбеды. Но если жена вообще не женщина, вот это проблема.
– Что
– А то и значит. Припомни того умника – доктора. Твой муж разыскал его. И хорошенько выспросил. Доктор-то оказался знаток своего дела. И всё рассказал твоим родным. А они решили всё равно тебя спровадить замуж. Думали, никто не разберётся.
Она опять покачала головой. Вздохнула:
– Тебе не всё рассказали. Тот доктор определил не то, что ты плохая женщина. У тебя нет органов, что имеет каждая девица. Сначала он подумал то, что думаешь ты. А потом понял, что мужские-то дела у тебя есть! Просто они не развились, как следует. Кое-что внутри осталось, а что-то и не выросло. Вообще, не знаю я этих докторских словечек.
Я стояла оглушённая. Что-то во мне сказало – это правда.
Мне хотелось кричать и кататься по полу. Госпожа Ивонна говорила, я не слышала. Наконец я почувствовала, как меня трясут за рукав.
– Деточка, иди к себе, отдохни.
На деревянных ногах я пошла к двери. Но почему-то направилась не в свою комнату. Прошла мимо своей двери, миновала коридор. Спустилась по лестнице с резными перилами.
Дверь в сад была не заперта. Я миновала розовые клумбы, возле которых копошился садовник, и обогнула беседку. Увидела людей, входящих в маленькую калитку. Не успев даже подумать, я ринулась туда. Успела только увидеть изумлённые взгляды мужчин, когда протискивалась мимо них на улицу.
За калиткой была вымощенная булыжником мостовая. Сюда мы подъезжали с моим мужем совсем недавно. Я торопливо пошла вдоль домов. Улочка была узкой и проходила позади особняков. За каменными оградами виднелись лишь их глухие, почти без окон, стены, и верхушки пышных кустов.
Сзади послышались возбуждённые голоса, и мне пришлось прибавить шагу. Впереди был просвет, и я устремилась туда. Вскоре показался перекрёсток, и я вышла на широкую улицу.
Город был совершенно незнакомым, и я повернула наугад. Собственно, мне было всё равно, куда идти. Ноги сами несли меня вперёд. Должно быть, я выглядела как-то не так, потому что на меня постоянно оглядывались. Потом впереди показался мост. Он был сложен из камня, и соединял берега мутной реки.
Я подошла к входу на мост и остановилась. По сторонам от моста берег ограждали серые каменные блоки. На них сидели и удили рыбу местные мальчишки.
Я облокотилась о камень и стала смотреть вниз. Солнце припекало, и мутная речная вода показалась мне желанной. Сзади послышался конский топот. Я оглянулась – к мосту подъезжали всадники. Лицо одного из них показалось мне знакомым. Я вскарабкалась на шершавый камень. Мальчишки расступились, дав мне место.
– Никак прыгнуть хочет? –
– Дурочка, здесь нельзя купаться! – пискнул другой.
– Вот она! – раздался голос за спиной.
Я прыгнула. Удар, шум в ушах, вода, сдавившая грудь – всё это было как во сне. Я погружалась, не делая попытки выбраться на поверхность.
Потом что-то с силой дёрнуло меня за волосы, едва не выдернув их с корнем. Я ничего не видела, только чувствовала, как меня хватают сильные руки. Как меня сгибает пополам, и из носа, изо рта льётся вода.
Меня подняли в седло и повезли.
Потом меня раздевали, растирали, поили. Уложили в кровать, и наконец оставили в покое.
Какое-то время я лежала, не желая шевелиться. Хотелось думать, что сейчас я открою глаза, и ничего этого не будет. Что был лишь глупый сон. И я проснусь в своей постели, в родительском доме.
Я немного потешилась этой мыслью. Потом открыла глаза, и оказалась в комнате для гостей, в доме госпожи Ивонны.
Госпожа была само сочувствие. Она пришла ко мне, подсела рядом и принялась гладить по голове.
– Дорогая, раз уж так получилось, не надо отчаиваться. Со мной в жизни такое бывало – волосы дыбом встают, как вспомню. И видишь – ничего, живу. Я ведь начинала простой девчонкой, вроде Анни. Только у меня, в отличие от многих, была голова на плечах. Я потихоньку копила денежки, а не тратила их на всякие глупости. Потихоньку, понемножку, а скопила сначала на маленькую лавочку на паях. А потом, глянь, и дело своё открыла. Главное, с умом за дело взяться. Да что я тебе говорю, ты ведь и сама умненькая. Ты ещё заживёшь, а о своём муженьке и думать забудешь. У меня девушки хорошо зарабатывают. Можно себе отложить на будущее. Вот хоть Анни – она уже себе кое-что накопила. Может, с ней и дело своё когда-то заведёте. Меня ещё добрым словом вспомните.
Я слушала, и слова её казались мне не лишёнными смысла. Видя это, она продолжила:
– А то, что ты не такая, как все – так это даже хорошо. Правда, правда. Обычных-то девушек пруд пруди, а особенных – не везде сыщешь. Ты ещё у меня зарабатывать будешь больше всех. И вид у тебя приятный, и манеры. А личико у тебя какое хорошенькое – вот, посмотри!
Она протянула мне круглое зеркальце на изящной ручке.
– Смотри, какие густые волосики, какой ротик, и носик аккуратный. А ясные глазки? Как цветочки! Да мы ещё с тобой лучше всех будем!
Госпожа Ивонна ворковала, как голубка. Я смотрела в зеркало. В чём-то она была права. Видя, что её слова находят отклик, она продолжила:
– Ты не представляешь, дорогая моя, каких трудов мне стоило замять скандал с тем господином, которого ты угостила туфлей! А твой прыжок с моста? Думаешь, городские власти одобряют такое? Хорошо, у меня обширные связи, но всё стоит денег, милочка. Я, конечно, понимаю, такая драма! Но бросаться в речку, не отдав долги не в чём не повинной старой женщине – это, право, нехорошо.