Пестрые сказки. Рассказы
Шрифт:
После сего можете себе представить, какую я жалкую ролю играю в сем свете. Правда, для поправления моей несчастной репутации, я стараюсь втираться во все известные домы; не пропускаю ничьих именин, ни рожденья, и показываю свою фигуру на балах и раутах, но, к несчастию, я не танцую; не играю ни по пяти, ни по пятидесяти; не мастер ни очищать нумера, ни подслушивать городские новости, ни даже говорить об этих предметах; чрез мое посредство нельзя добыть ни места, ни чина, ни выведать какую-нибудь канцелярскую тайну… Когда вы где-нибудь в уголку гостиной встретите маленького человечка, худенького, низенького, в черном фраке, очень чистенького, с приглаженными волосами, у которого на лице написано: «Бога ради, оставьте меня в покое» – и который – ради сей причины – заложа пальцы по квартирам, кланяется всякому с глубочайшим почтением; старается заговорить то с тем, то с другим; или с благоговением рассматривает глубокомысленное выражение на лицах почтенных старцев, сидящих за картами, и с участием расспрашивает о выигрыше
Представьте себе мое страдание! Мне, издержавшему всю свою душу на чувства, обремененному многочисленным семейством мыслей, удрученному основательностию своих познаний, – мне очень хочется иногда поблистать ими в обществе; но только что разину рот, – явится какой-нибудь молодец с усами, затянутый, перетянутый и перебьет мою речь замечаниями о состоянии температуры в комнатах; или какой почтенный муж привлечет общее внимание рассказом о тех непостижимых обстоятельствах, которые сопровождали проигранный им большой шлем; – между тем вечер проходит и я ухожу домой с запекшимися устами.
В сем затруднительном положении заблагорассудил обратиться к вам, почтенный читатель, ибо, говоря без лести, я знаю, что вы человек милый и образованный, и притом не имеете никакого средства заставить меня замолчать; читайте, не читайте, закройте или раскройте книгу, а все-таки печатные буквы говорить не перестанут. И так, волею или неволею, слушайте, а если вам рассказ мой понравится, то мне мыслей не занимать стать, я с вами буду говорить до скончания века.
I. Реторта
…Положи амальгаму в круглый стеклянный сосуд; закупорь его и поставь в золу, потом на легкий жар, прибавляя жару, пока сосуд совсем не раскалится, то ты увидишь все цветы, какие только на свете находятся…
Реторта – cornue – Retorte – сосуд перегонный; род бутыли с круглым дном в виде груши с длинною шейкою…
8
Исаак Голланд в Книге о руке философов (с. 34) – писатель-алхимик.
Глава I
Введение
В старину были странные науки, которыми занимались странные люди. Этих людей прежде боялись и уважали; потом жгли и уважали; потом перестали бояться, но все-таки уважали; нам одним пришло в голову и не бояться, и не уважать их. И подлинно, – мы на это имеем полное право! Эти люди занимались – ?чем вы думаете? они отыскивали для тела такое лекарство, которое бы исцеляло все болезни; для общества такое состояние, в котором бы каждый из членов благоденствовал; для природы – такой язык, которого бы слушался и камень, и птица, и все элементы; они мечтали о вечном мире, о внутреннем ненарушимом спокойствии царств, о высоком смирении духа! Широкое было поле для воображения; оно обхватывало и землю и небо, и жизнь и смерть, и таинство творения и таинство разрушения; оно залетало за тридевять земель в тридесятое царство, и из этого путешествия приносило такие вещи, которые ни больше, ни меньше, как переменяли платье на всем роде человеческом; такие вещи, которые – не знаю отчего – ныне как будто не встречаются, или все наши открытия разнеслись колесами паровой машины.
Не будем говорить о величественной древности: увы! она посоловела от старости; вы поверите на слово, что она мне известна лучше, нежели адрес-календарь какому-нибудь директору департамента, и что я бы мог легко описанием оной наполнить целую книгу; нет, мы вспомним недавнее.
Знаете ли, Милостивый Государь, что было время, когда все произведения природы годились только тогда, когда природа их производила; цветы весною, плоды осенью; а зимою – ни цветочка… ?Не правда ли, что это было очень скучно? Нашелся монах, по имени Алберт [9] ; он предвидел, как для нас необходимо будет зимою устилать цветами стены передних и лестниц, и нашел средство помочь этому горю, – и нашел его так, между делом, потому что он в это время занимался очень важным предметом: он искал средства сотворять цветы, плоды и прочие произведения природы, не исключая даже и человека.
9
…монах, по имени Алберт – (ок. 1193–1280) – монах-доминиканец, мыслитель, схоласт и алхимик.
Было время, когда люди на поединке бесились, выходили из себя, в этом преступном состоянии духа отправлялись на тот свет и без покаяния, дрожа, кусая губы, с шапкою набекрень являлись пред лицо Миноса; монах Бакон [10] положил селитры с углем в тигель, поставил в печь вместе с другими приготовлениями
Было время, когда не существовало – <;как бы назвать его? (мы дали этому снадобью такое имя, от которого может пропахнуть моя книга и привлечь внимание какого-нибудь рыцаря веселого образа, чего мне совсем не хочется) – когда не существовало то – то, без чего бы вам, любезный читатель, нечего было налить на вашу курильницу; старинному щеголю на свой платок и на самого себя; без чего нельзя бы сохранять уродов в Кунсткамере; нечем было бы русскому человеку развеселить свое сердце; словом, то, что новые латинцы и французы назвали водою жизни [11] . – Вообразите себе, какую переборку должно было произвести в это время открытие Арнольда де Виллановы [12] , – когда он пустил по миру алкоголь, собирая в тыкву разные припасы для сотворения человека по своему образу и подобию.
10
…монах Бакон… нашел хладнокровный порох… – монах-францисканец, английский ученый и философ (1214–1292). расположении духа – положить перед собою навзничь своего противника или сами разом протянуться, что не менее производит удовольствия.
11
…то, что новые латинцы и французы назвали водою жизни – водка.
12
открытие Арнольда де Виллановы (1235–1313) – писатель-алхимик.
Скажите, кого бы уморила нынешняя Медицина, если бы Господин Бомбастус Парацельзий не вздумал открыть приготовления минеральных лекарств [13] ? ?Что бы стали читать наши почтенные родители, если бы Брюс не написал своего календаря [14] ? Если бы Василий Валентин [15] …
Но, впрочем, это долгая история; всех не переберешь, а только вам наскучишь. Дело в том, что все открытия тех времен производили такое же обширное влияние на человечество, какое бы ныне могло произвести соединение паровой машины с воздушным шаром, – открытие, мимоходом будь сказано, которое поднялось было бы, да и засело и, словно виноград, не дается нашему веку.
13
если бы господин Бомбастус Парацельзий не вздумал открыть приготовления минеральных лекарств? – немецкий врач, естествоиспытатель, мыслитель и алхимик (1493–1541).
14
если бы Брюс не написал своего календаря? – Календарь, появившийся в Москве в 1709–1715 гг., приписывался Якову Вилимоновичу Брюсу (1670–1735), военачальнику, политическому деятелю и ученому петровского времени.
15
Если бы Василий Валентин – алхимик, предположительно XV в.
?Неужели в самом деле все эти открытия были случайные? ?Разве автомат Альберта Великого не требовал глубоких механических соображений? ?Разве antimonium Василия Валентина [16] и открытия Парацельзия не предполагают глубоких химических сведений? Разве ars magna Раймонда Луллия [17] могло выйти из головы, не привыкшей к трудным философским исчислениям; разве, разве… ?Да если бы эти открытия и были случайные, то зачем эти случаи не случаются ныне, когда не сотня монахов, разбросанных по монастырям между дюжиною рукописей и костром инквизиции, а тысячи ученых, окруженных словарями, машинами, на мягких креслах, в крестах, чинах и на хорошем жалованьи трудятся, пишут, вычисляют, вытягивают, вымеривают природу и беспрестанно сообщают друг другу свои обмерки? ?Какое из их многочисленных открытий может похвалиться, что оно столько же радости наделало на земном шаре, как открытия Арнольда де Виллановы с Компаниею?
16
antimonium Василия Валентина – сурьма.
17
Раймонд Луллий (ок. 1235–1315) – средневековый философ-мистик, миссионер, создатель оккультного учения «люлизм».
А кажется, мы смышленнее наших предков: мы обрезали крылья у воображения; мы составили для всего системы, таблицы; мы назначили предел, за который не должен переходить ум человеческий; мы определили, чем можно и должно заниматься, так что теперь ему уж не нужно терять времени по-пустому и бросаться в страну заблуждений.
?Но не в этом ли беда наша? ?Не оттого ли, что предки наши давали больше воли своему воображению, не оттого ли и мысли их были шире наших и, обхватывая большее пространство в пустыне бесконечного, открывали то, чего нам ввек не открыть в нашем мышином горизонте.